Слуги привели Псамметиха. Верховный жрец Ра осмотрел царицу.
– Что с моей женой? – спросил Хеопс.
– Такова воля богов, – печально проговорил Псамметих. – Молодая повелительница приближается к царству Ра.
– О нет! – закричал Хеопс. – Нет! Нет! Нет! – Он схватил Псамметиха за плечи. – Спаси мою жену, ты же мудр, как бог! Озолочу!
– Увы, – покачал головой Псамметих, – мое искусство, как, впрочем, и искусство любого другого врача, в данном случае, будет бессильно. Пресветлая Хенутсен уже переступила порог, отделяющий наш мир от небесных садов бога богов. Через несколько часов она взойдет в солнечную ладью Ра.
Хеопс издал крик отчаяния.
– Сделай же что-нибудь! – закричал фараон. – Во имя твоей любви к моему дядюшке Снофру!
– Я ничего не могу сделать, – сурово проговорил Псамметих.
– Я приказываю тебе вернуть здоровье моей жене! Иначе ты будешь казнен!
– Твоя воля, мой царь, – склонил бритую голову Псамметих. – В твоей власти лишить меня жизни, но только, если боги отвернулись от твоего дома, то даже тысячи смертей твоих верных подданных не пошлют тебе милость богов.
– Я не верю, что Ра отвернулся от меня! – воскликнул Хеопс.
В это время в комнату вновь вбежал Сабу, мальчик распростерся у ног фараона.
– Что еще случилось? – прорычал царь.
– Твой казначей, повелитель, убит, – всхлипнул слуга. – Тело господина Меритенсы с ножом в груди нашли в одном из коридоров дворца.
Хеопс еле сдержал себя, чтобы не застонать от очередной свалившейся на него беды.
Бедный Меритенса, – тихо сказал правитель, – он преданно служил еще моему дядюшке. Честный неподкупный человек… Сабу, – приказал он, – распорядись, чтобы тело Меритенсы перенесли в Белый зал, я сейчас приду туда. А ты, Псамметих, уходи. Мне не нужна помощь людей.
Сабу и Псамметих удалились. Фараон глубоко вздохнул, миг постоял возле двери, потом уверенно распахнул ее и твердым шагом вышел из покоев жены. Подняв гордую царственную голову, Хеопс прошествовал в Белый зал, куда уже перенесли мертвого казначея.
Светлым и радостным был Белый зал: высокие белоснежные колонны, мраморные стены, огромные окна, через которые лилось яркое солнечное сияние. Окровавленного Меритенсу положили на стол, стоящий посреди зала. Красные цветы крови забрызгали чистый прохладный пол. Хеопс приблизился к покойному. Несколько минут отрешенно в полной тишине он стоял над убитым, и присутствующие не знали, читает ли фараон молитву или размышляет, после чего правитель сказал: