– Я отправляюсь в храм Ра, и пусть бог над всеми богами откроет мне истину.
Псамметих собрался последовать за царем, но Хеопс властно остановил его.
– Нет, ныне мне не нужны посредники, я буду сам вопрошать богов.
Верховный жрец Ра, побледнев от обиды и негодования, низко поклонился фараону.
Едва Хеопс вышел из Белого зала, как вновь испытал приступ головокружения. Однако, не обращая внимания на недомогание, он поехал в храм солнечного бога. По дороге царь, не переставая, пил воду, но сильная жажда не утихала. У входа в святилище Хеопс приказал своей охране:
– Выгоните всех на улицу, я буду наедине говорить с солнцеликим Ра.
В несколько минут стражи очистили храм.
– А теперь ждите меня здесь, – распорядился фараон, – и пусть никто не смеет являться без моего приказа.
Царь Египта вступил под своды величественного здания. Звук шагов эхом отдавался в пустынном зале. Хеопс приблизился к огромной статуе бога и встал перед ней.
– Великий Ра, – воскликнул он, – почему ты отвернулся от моего дома? Чем я прогневал тебя, что ты решил положить конец моей династии, лишил меня верного друга, окружил врагами?
В храме было прохладно, но фараон невыносимо страдал от жары, пот струился по его лицу, очень хотелось пить. Хеопс чувствовал, что еще немного, и он упадет в обморок. В изнеможении царь прислонился спиной к колонне.
– За что? – прошептал он, устремляя взгляд вверх, где на недосягаемой для человека высоте, находилась голова скульптуры. Перед глазами фараона поплыл туман. Словно сквозь пелену Хеопс увидел, как из-за фигуры божества вышел какой-то человек.
– Принеси мне воды, – попросил правитель.
Незнакомец приблизился к фараону.
– Нет, великий царь, я не могу исполнить твой приказ, – красивым голосом, в котором слышался чужеземный акцент, проговорил подошедший.
– У тебя злое сердце или ты такой жадный? – спросил Хеопс, силясь разглядеть дерзкого человека. – Я прошу у тебя только воды.
Фараон пошатнулся, и в тот же миг сильные руки подхватили его и усадили на скамейку. Приступ слабости отступил, Хеопс ясно увидел незнакомца. Перед ним стоял очень высокий мужчина лет 45-ти, с бронзовой кожей, черными, как смоль, волнистыми волосами и синими сапфировыми глазами.
– Прости меня, несравненный царь, – сказал незнакомец, – я не думал дерзить тебе. Я лишь хотел сказать, что вода при твоей болезни принесет только вред.