— А ты, дядечка, не спеши, — недобро усмехнулись мне в ответ. —
Может ещё и утонешь. Ты кто?
Я вновь закашлялся, сплёвывая остатки жижи. Вообще-то не
девушке этакие вопросы при встрече с мужчиной задавать. Не по
статусу будет. Тем более, что одета моя «спасительница» бедно в
традиционные для крестьянки сарафан из волосины (шерсти овцы) и
венчик сторчащей из-под него толстой косой. Да и
возрастом на вид она была чуть младше меня. Вот только не в моём
положении спорить. Вдруг, и вправду, уйдёт? Не факт, что я, даже
если она мне палку оставит, самостоятельно выбраться
смогу.
— Воин я, не видишь разве, — всё же не удержался я от
сарказма. — Эй! Постой! Ну, ладно. Я Фёдор Кочин, — представляться
царём мне перед строптивой девушкой почему-то не захотелось. Да и
не поверила бы всё равно. На Руси цари в болотной грязюке не
кувыркаются. Всё же мы не в Англии живём, а и я не
Альфред Великий. — Из вятских выборных дворян буду. Вытаскивай,
давай! А то скоро совсем засосёт.
— А кому служишь? — не обратила внимания на мою последнюю
реплику девушка.
— Годунову.
А что и не соврал даже! Себе родимому и служу, не покладая
рук!
— Фёдору Борисовичу, значит, — кивнула сама себе девушка, явно
решая, как со мной поступить. — А не самозванцу случаем?
— Самозванцу те черкасы служили, с которыми у нас стычка
случилась. Слышала небось? Они на Даниловское хотели напасть да
нашу сотню заприметили. Вот и решили на свою беду, с нас
начать.
— Ну, смотри. Если что, я за себя смогу постоять!
Вылез я с трудом. Трясина ни в какую не желая расставаться
со своей добычей, тянулась следом, противно чавкая и цепко хватаясь
за ноги. Я выполз, извиваясь гигантским червяком, с облегчением
рухнул на густо поросшие травой кочки, с облегчением выдохнул,
тяжело дыша.
Повезло. Прямо в лицо смертушка дыхнула! Если бы не девчонка
эта, не думаю, что успел бы хоть до кого-то докричаться.
— А кто победил?
— А?
— Я спрашиваю, кто победил; вы или черкасы?
— Не знаю, — сделав над собой усилие. я приподнялся, встав
на колени, нашёл глазами свою спасительницу. Та, предусмотрительно
отойдя на несколько шагов вглубь леса, стояла, опустив лук с
наложенной на тетиву стрелой к земле. — Но кто бы не победил; их
малоосталось.
Сторожится. Я для неё чужак от которого чего угодно
ожидать можно. Особенно здесь в лесу. Тем более, что моя
спасительница отнюдь не уродина. Как говорится; всё при ней. Вот
только странно, что судя по венчику и косе, замуж ещё не вышла.
Шестнадцатилетняя