Рынок, настоящий, без всяких прикрас, что тут сказать…
Пушкин дернул поводья, заставляя
жеребца встать. Махнул рукой, подзывая товарища.
- Надеюсь на тебя, Миша. На этот
товар я возлагаю большие надежды. Поэтому, пока я у городничего
буду, бди.
Пригрозив пальцем остальным в обозе,
Александр направил коня вверх, к храму. В той стороне был и дом
городничего, где его как раз ждали к обеду.
- … Значит, городничего у нас зовут
Воронов Илья Петрович, - бормотал он себе под нос, пока конь
выбирал дорогу среди глубоких луж. – Отставной майор, коротает свой
век городничим в захолустном уездном городке, звезд с неба никогда
не хватал… Интересно, что ты за человек такой? Можно ли с тобой
вести дела? Вдруг откажется печатать, испугается вести дело тем,
кто в опале. Будет не хорошо.
К счастью, городничий, низенький
плешивый старичок, оказался просто милейшим человеком. Вышел
самолично встречать своего гостя, при этом еще смущался, краснел,
бормотал про близкое знакомство с отцом Пушкина.
- Какая радость, дорогой Александр
Сергеевич, что вы смогли к нам заглянуть. Молим Господа, чтобы
государь-батюшка явил к вам милость, простил. Ведь, прегрешение-то
и не сказать что большое, - городничий взял Пушкина за локоть и
заговорщически прошептал. – Сказывают, что вы здорово этому
лягушатнику поддали. Вроде все зубы ему выбили, до сих пор
оклематься не может. Я ведь тоже, когда Наполеона гнали, французов
в хвост и гриву…
Его супруга оказалась под стать
городничему. Такого же роста, шустрая, улыбающаяся бабуся. В
старинном платье с кружевными оборками, точно помнящими того самого
Наполеона, она сразу же повела гостя к столу.
- Не слушайте вы его. Опять поди про
французов разговор завел. Давайте лучше к столу пойдем… Вот рядом с
нашим батюшкой отцом Гавриилом вас посажу… Батюшка, позвольте вам
представить нашего гостя из Михайловского, а до этого из самого
Петербурга. Господин Пушкин Александр Сергеевич, тот самый…, -
многозначительно добавила она, внимательно посмотрел на
священника.
- Тот самый? – удивленно воскликнул
батюшка, вставая из-за стола и оказываясь весьма высоким крупным
мужчиной. Особой солидности и степенности ему добавляла окладистая
темная борода, густые брови, и внушительный золотой крест на груди.
Под стать почтенной внешности оказался и голос – густой бас, от
которого мурашки по спине бежали. – Наслышан, сын мой, наслышан о
твоем подарке отцу Ионе. Весьма похвальное, богоугодное дело ты
сделал. С такой библией Слово Господне даже самому дремучему
мордвину или татарину станет понятно. А, значит, много новых душ к
Господу придет и спасется…