— Но почему ни я, ни вы не творим то же?
— Мы просто на правильной остановке соскочили. Я уже со счету
сбился, сколько тех, с кем во дворе играл, сели, подохли или
перекалечились. Если бы жил их жизнью — ни на секунду бы не
сомневался, что меня самого ждет что-то другое, а не тюрьма или,
разве что, «всю жизнь на халяву проносило». Понять, что можно жить
иначе, на Ангарской просто невозможно. Знаете же Ангарскую или
Шабаши. Валуны или Чижи по сравнению с ними — тихое пристанище,
настоящая нейтральная Швейцария.
— Я иногородний, но даже я про них слышал.
— С ходу жить другой жизнью получится, только если растешь в
спецшколе какой-то. Мы видели такие места, просто с другой стороны
забора. Забор в таких школах — главное. Чтобы ребенок не видел зла
— нужно, чтобы стоял забор, и такие, как я, таких, как он,
охраняли. Но чтобы понять, что есть другая жизнь, надо самой жизни
не видеть. Жизнь, среда — они же целиком человека засасывают.
— Даже странно, что вы или я не пошли по этой дороге, раз она
такая открытая.
— После первой полусотни дел я скажу уверенно: просто повезло.
Вы или я еще не поубивали пару десятков человек просто потому, что
не угодили в нужные подразделения.
«Насчет меня вы несколько ошибаетесь, — подумал Черский. — Я и
правда поубивал пару десятков не очень хороших людей. Причем это
было не в Афганистане».
Но спорить об этом предмете не стоило. И он спросил про
другое:
— Как вы думаете, хоть кого-то получится найти? Я понимаю,
преступление сложное. Нет очевидного подозреваемого, кому это было
бы выгодно.
— Я не могу раскрывать вам все подробности следствия — все-таки
вы тоже отчасти под подозрением...
— Вы думаете, что это я ее застрелил?
— Вы могли стоять за тем человеком, который ее застрелил.
— Понимаю. Вы сначала проверяете ближайших родственников. Хотя,
конечно, мой интерес мог быть только в том, чтобы от нее
избавиться. Я ничего от нее не унаследовал. Даже куртка на ней была
моя.
— Да, мы сперва отрабатываем самые очевидные варианты. Шерлок
Холмс удивительно правильно про это сказал, не зря его автор
судмедэкспертом работал: главное преимущество сыщика перед
преступником как раз в том, что для преступника это преступление,
как правило, первое, а для сыщика оно даже не сто первое.
Преступления редко бывают загадочными, есть более или менее
стандартные схемы. И что самое для нас приятное, преступник
постоянно уверен, что он первый, кто до такого додумался. К счастью
для нас — и для вас, потенциальных пострадавших, — схем не так уж и
много. И задерживать, особенно если по горячим следам, получается
даже сейчас, когда бензин за свои покупать приходится.