И теперь у них остался только дряхлый замок. Кривой участок
вокруг него с лесом на севере и скудными полями на юге был
непригоден для выращивания винограда или пшеницы, и горстка
арендаторов вносила регулярную, но недостаточную ренту. И как тут
прикажете выдавать сестер замуж?
Соланж была слишком глупа, чтобы очаровать богача, а Жанна
слишком горда.
Выгодно себя продать мог только Рауль, и не в его положении было
воротить нос от вешающихся на шею девиц, особенно с тугой
мошной.
Жозефина Бернар оказалась легкой добычей. По правде говоря, ей
не столько приглянулся Рауль, сколько она стремилась утереть нос
своей тетушке и провернуть втайне от нее что-нибудь скандальное.
Это злило его — как старший брат, он не выносил неблагодарности
избалованных детей.
Потребовалось приложить немало усилий, чтобы отговорить Жозефину
от побега, хоть это и был самый прямой путь к ее деньгам. Нет,
Рауль хотел все сделать должным образом, с торжественной церемонией
и множеством гостей, ведь его репутация бросала тень и на Соланж
тоже. Насчет Жанны он не испытывал иллюзий: эта заноза скорее уйдет
в монастырь, чем сочтет хоть кого-то достойным себя.
***
Короткий и решительный стук в дверь — так не стучался никто в
этом замке — отвлек его от печальных размышлений, и он неохотно
буркнул:
— Войдите, — гадая, кого принесло в эту юдоль печали.
В комнату шагнула — тут Рауль глазам своим не поверил — тетушка
Маргарет, незабвенная опекунша его невесты.
Поспешно вскочив, он не сразу нашелся со словами, поскольку не
мог себе представить, какая оказия привела ее сюда. Неужели эта
настырная женщина прибыла, дабы лично удостовериться в том, что он
и в самом деле заточил себя в четырех стенах? Какая
бестактность!
Вот в чем беда простолюдинов — им попросту не хватает
воспитания.
— Добрый день, — меж тем решительно произнесла эта особа. — Меня
зовут Пруденс Робинсон. Я ваша сиделка.
— Как? — только и смог обронить Рауль.
— По объявлению, — деловито объяснила она и протянула ему
газету.
Он рассеянно взглянул на текст — выходка в духе Жанны, — потом
пристально уставился на тетушку Маргарет. Она обрядилась в
простенькое платье, слишком мягкие светлые волосы выбились из
прически, румянец на щеках сделал бы честь любой крестьянке.
— Пруденс Робинсон? — недоверчиво уточнил он.