Синие мундиры с пятиконечными звездами, высокие слегка
заоваленные шляпы, что застегивались ремешками на подбородках и
напряженные лица с пульсирующими желваками и надутыми венами.
Удар, звук лопнувшего стекла, лязг металла.
Лязг характерный для низкоуглеродистой стали. Никаких следов
легирования.
Внутри меня клокотала даже не злоба, а полноценная ярость, но
ничего сделать я не мог. Мое нынешнее состояние все еще оставалось
непригодным даже для драки один на один, поэтому максимум, что я
был способен — покинуть помещение и следовать за стражниками,
которые десять минут назад вломились ко мне и устроили погром.
Я знал, что-то, чем я занимаюсь — запрещено, но выбора у меня не
было.
Мне не сковали ни рук, ни ног, поэтому я мог спокойно идти с
гордо поднятой головой в сопровождении двух стражей порядка. Они
плелись чуть позади, но не отставали, держа дубинки наготове. Нужды
вести меня под руки не было, потому что Великий Новгород был
окружен высокой стеной по периметру, а главные ворота, естественно,
охранялись.
— Живее давай, — сказал один из стражников и попытался ткнуть
меня сзади в правый бок. Я успел перенести вес и сделать легкий шаг
вперед, сохраняя собственное достоинство, и тем самым разорвал
дистанцию, чтобы удар не достиг цели.
Ему это явно не понравилось. А мне не нравилось то, что меня
пытались бить просто так.
Час был ранний, поэтому на улицах практически не было людей.
Одинокие бедняки сидели в переулках, плотно закутавшись в полы
плащей и старались не отсвечивать, завидев мундиры.
Завернув на небольшом перекрестке за угол, мы подошли к
приземленному кирпичному зданию с крышей из старинной черепицы и с
окнами, в которые были вмурованы толстые металлические пруты.
Кирпичная кладка «дикарка», имевшая неравномерный обжиг.
Раствор — известково-песчаный, уже крошится на стыках. Если бить
четко под углом сорока пяти градусов, то можно выломать блок за
пять минут… Сбежать отсюда не составит проблемы, если ночью здесь
никого не будет.
Один из стражей порядка постучал в дверь из старых дубовых
досок, скрепленную коваными скобами из полосового металла,
расклепанного явно вручную. Слегка перекошенная и рассохшаяся от
времени, чуть в щелях светящаяся насквозь. Внутри раздались грузные
шаги и дверь открылась.
На пороге стоял тучный мужчина не просто внушительных размеров,
а таких, что в проем ему явно приходилось проходить боком. Он
осмотрел меня с головы до ног, после чего презрительно потянул
воздух носом и сплюнул под ноги.