И чем внимательнее я его рассматривал — тем больше он напоминал
скорее палача, чем еще одного из хранителей порядка.
— Этот? — пробасил он гнусаво.
— Ага, — отозвался второй и в этот раз дотянулся до меня тычком
дубинки в районе печени.
Я сдержался, не скривив ни единой мышцы на лице, хотя ощущение
было не из приятных.
— Заводите, — сказал житель подземелья и подвинулся в
сторону.
— Слышал? Че стоишь? Двигай давай! — сказал сопроводитель и,
держа меня рукой за плечо, направил вниз по ступенькам.
Внутри царил сумрак, сырость и затхлость. Воздух напитан запахом
старой прелой соломы и немытых тел. Хотя и к тому, и к тому я уже
успел слегка привыкнуть. Средневековье как оно есть.
— За решетку его, — сказал толстяк, набивая чем-то рот. —
Главный сейчас подойдет.
— В этом нет необходимости, — возразил я спокойно. Мой мозг уже
активно анализировал ситуацию и сопоставлял все переменные.
— С чего бы вдруг? — спросил один из стражников, продолжая меня
подпихивать в сторону каталажки.
— Я могу спокойно подождать вашего главного за вон тем столом.
Или мне безоружному, закрытому в этом тесном помещении есть куда
бежать? — поинтересовался я, резко развернувшись и сделав шаг назад
от двух мундиров. — По-моему, некуда.
Явно ошеломленные моей ловкостью, которую я до того не проявлял,
все трое смотрели, как я спокойно подошел к столу и сел за него,
сложив руки на столешнице.
От былой грации еще что-то осталось. Ничего, когда я приведу
себя окончательно в порядок, смогу и более резво двигаться. Пока
что только так.
— Так недозволенно! — взревел верзила, отчего его обвисшие щеки
вздрогнули, словно холодец. Так и хотелось спросить: «причина
тряски?», но я удержался.
— Кем? — таким вопросом я откровенно нарывался на неприятности,
но тон моего голоса был абсолютно спокойным.
Понятно, что меня могли тут же поколотить, сломать пару
конечностей или выдрать все ногти на пальцах, чем явно этот «малыш»
тут и занимался на дознаниях. А судя по его габариту самых
неразговорчивых еще и ел на завтрак.
Но пока что обходилось. Мой вопрос застал их врасплох. Глаза
открылись, лица исказились в масках непонимания, рты разинули и
стояли переглядывались друг на друга.
— Как это «кем»? Законом! — наконец-то пришел в себя один из
мундиров, тот, что был выше и худощавее. Его голос сорвался от
возмущения, напомнив мне вскукарек молодого петушка ранним утром. Я
подавил в себе желание улыбнуться.