— Кроме того, согласно нашему
Кодексу, тебе вместе с титулом жалуется поместье в Хмарском, что в
двух часах езды к северу от города. Когда-то там жила иная
баронская семья, что занималась тонкой обработкой металла.
Гравировка, инкрустация, роспись — ты понимаешь, о чем я. Но
незадолго до кончины императора, они чем-то прогневили его и уехали
далеко-далеко на восток.
— Нелёгкая судьба им выпала, —
равнодушно отозвался я.
Бессмысленно сейчас негодовать на
покойного императора за его решения. С тем же успехом можно выйти и
бороться с ветряными мельницами, если заняться больше нечем, а у
меня планов было невпроворот.
— Да нет, — возразил монарх, убирая
клинок в ножны и возвращаясь к столу. Куда он подевал меч, который
так лихо выхватил, я и не заметил. — Просто в один момент им
надоело молчать, и они воспротивились Указу. За что и были сосланы,
— он демонстративно постучал пальцем по виску. — Есть время, когда
надо молчать, и есть время, когда нужно говорить. Старший
Поклонский перепутал час молчания. Но бог с ним и с его семьей,
надеюсь, у них всё благополучно.
Поднявшись с колен, не дожидаясь
разрешения, я опустился на стул. Я не стал возражать монарху, что
совершенно не согласен с тем, что есть время для молчания. Если
что-то не устраивает, то лучше говорить об этом. Это не призыв к
бунту или революции, нет. Это говорит об умении вести диалог —
важнейшем человеческом навыке.
Но тут же мелькнула и другая мысль:
монарх — политик. Его главная задача всегда говорить, когда это
нужно и слушать, когда говорят другие. Об искусстве политических
интриг я ничего не знал. Поэтому, возможно, что в его случае иногда
молчание действительно было золотом.
— Завтра утром я проведу церемонию
твоего титулования и передам людей в твое подчинение. С этого дня,
Александр Иванович Кулибин, ты — первый и главный инженер
государства.
Тени от люстры за спиной царя
причудливо плясали по стенам. За окном уже отчётливо виднелась
бледная луна, тянущаяся к своему зениту. Лицо монарха выражало
усталость, а слипающиеся веки и красные белки глаз подсказывали,
что он вот-вот потеряет сознание — только успей подложить ему
подушку.
— Ваше Величество, — спокойно
обратился я. — Если у вас нет ко мне больше вопросов…
Он распахнул глаза, явно отгоняя
накатившую сонливость и провел рукой по лицу.