Ладно… Будет тебе мамочка.
– Мишань! – к толпе подбегает Валерка. Хоть один здравый
человек.
– Пожарных встречай! – кидаю ему и бросаюсь к бараку.
Снова захватываю воздух, черпаю шарфом снег, натягиваю его на
лицо и ныряю в помещение. Едкий дым разъедает глаза, до комнаты
добираюсь почти наощупь. Гребу ногами по полу, распинывая пустые
бутылки. На кровати одно тело, шевелится. Живой, еще протянет.
Мать года ползет к двери.
– Деточки мои! Где? – верещит, увидев меня. – Алечка! Толик!
Маняша!
– На улице! – подхватываю ее под руки, резко поднимаю. Сверху
раздается треск, надо ускоряться.
В коридоре уже вовсю пылает огонь, на кухне грохот, падает
балка. Вот черт! Толкаю женщину впереди себя, успеваю выпихнуть ее
в подъезд.
Резкий удар по голове. Пытаюсь удержаться, но ноги как будто не
слушаются меня. Медленно оседаю, проваливаясь в темноту.
***
Тишина… острая пронзительная тишина. Мрак засасывает меня.
Пытаюсь пошевелиться, но тело не слушается.
И вдруг… Сквозь пустоту прорываются голоса.
"Па-па-па-пааа..!"
– Пап! Папка, вставай! – раздается резкий крик прямо над ухом.
Зря, выходит, переживал – успел всех вытащить и сам выбежал. Только
папкой меня эти дети к чему зовут, не пойму.
Голос детский, писклявый, но не такой, как был у девчонки,
которую в окне первой увидел. Его обладательница теребит меня за
воротник. Пап, а пап. Может, их там все же четверо было? А где
толпа взрослых?
– Пап! – крик переходит в плач. – Теть Люсь, он живой?
Голова налита чугуном. Такое чувство, что по мне проехал
асфальтоукладочный станок и вкатал меня в деревянные половицы.
– Сколько раз тебе повторять, что я Людмила Милославовна, а не
тетьЛюся! – фыркает недовольно женский голос.
С трудом разлепляю глаза. Надо мной нависает заплаканное
девчачье лицо, за ним маячит взрослое женское. Обеих вижу
впервые.
Где-то над головой раздается знакомая мелодия, не могу вспомнить
слова. Строгий диктор объявляет:
В эфире радио Маяк, в Москве пятнадцать часов, в
Петропавловске-Камчатском полночь.
– Живой… – облегченно выдыхает девчонка и падает мне на грудь.
Откуда она взялась в квартире? Значит, у этих Малаховых вообще
пятеро было детей? И куда делся дым? Неужели я столько в отключке
провалялся.
И тетка еще эта, в толпе у дома ее точно не было. На вид ей лет
сорок, но могу и ошибаться. Голова повязана белой косынкой.
Медсестра, может? А это дочка ее. Хотя нет, "тетя Люся" ведь. И я
ей точно не отец.