. Познание и восприятие ценностей тоже суть особые формы «сознания о», которые лишь надстраиваются над непосредственным осознанием фактов, являющихся в нём как самоданные. Поэтому познание – если это слово используется осмысленно – всегда занимается только имитацией и селекцией данного в мыслях, и никогда – порождением, образованием, конституированием. Нет познания без предшествующего знания, и нет знания без предшествующего самостоятельного наличного бытия и самоданности вещей»[115].
«Беспредпосылочное начало философии Шелера состоит в том, что бытие – и сфера абсолютного – как первоначальные истоки всех содержательных смыслов предданы всякому познанию (Erkenntnis) и знанию (Wissen), – пишет М. Фрингс. – Не существует познания и знания, включая феноменологическое познание, без предданости бытия значению, включая значение непостижимости бытия. Эта предданость бытия не должна пониматься как факт, вытекающий из познания. Беспредпосылочная данность бытия – это скорее основа порядка (order) всех фактов в сознании. Отсюда следует, что феномен – факт сознания или что сознание состоит «из» фактов, основой которых является их бытие в сознании»[116]. Онтологизм Шелера позволяет лучше понять мотивы отрицательных оценок им методологистской трактовки феноменологии или, иначе говоря, видения феноменологии прежде всего как универсального метода, – ведь в таком гносеологистском понимании феноменология как раз и претендует на то, чтобы её априорные сущностные усмотрения «предшествовали» бытию.
Свойственный Гуссерлю принципиальный взгляд на философию как «строгую науку» Шелер расценивает как нарушение принципа беспредпосылочности философского познания, самим же Гуссерлем и выдвинутого. Когда философия ставит вопрос о своей сущности, рассуждает Шелер, «она впервые конституирует саму себя», поэтому она неизбежно впадает в круг, если при этом основывается либо на «естественном мировоззрении», либо на научном подходе, либо на религиозном откровении, либо на искусстве и т. д., либо исходит из уже готового содержания того или иного учения о сущности философии, т. е. на «определённой философской доктрине или так называемой философской «системе»». «Ибо решение вопроса, является ли содержание какой-то доктрины философским – помимо того, истинно ли оно и выдерживает ли критику, – уже предполагает знание о том, что такое философия и каков её предмет»