. Например, если философия заведомо предполагает научное познание в качестве
приоритетного источника истинного знания (хотя бы только по «форме научности» как идеальному образцу), то это не что иное как «
сциентизм»
[118].
Философию, которая избегает ловушек «догматизма здравого смысла», «сциентизма», «фидеизма», «эстетизма» и т. п. и конституирует саму себя как подлинно беспредпосылочную, Шелер называет «автономной, т. е. ищущей и обретающей свою сущность и свою закономерность исключительно посредством самой себя, в самой себе и собственном наличном состоянии»[119]. В качестве примера беспредпосылочности в рамках автономии философского познания Шелер предлагает рассматривать начала своей собственной метафизики. По сути дела, он прямо переходит к построению «материальной онтологии» – к построению того, о чём Гуссерль так много писал, и что он, по его собственному мнению, подготавливал, но к чему сам так и не приступил. Метафизические начала своей философии Шелер излагает в четвёртой, заключительной, части работы «О сущности философского познания и о моральном условии философского познания» под названием «Предмет философии и философская познавательная позиция» (в рукописи, как отмечает Мария Шелер, эта часть имеет второе название – «Бытие в самом себе»).
Как результат первого по степени очевидности феноменологического сущностного усмотрения постулируется, что «…нечто вообще существует (überhaupt Etwas ist) или, выражаясь более радикально, «ничто не существует» («nicht Nichts ist»)…». Шелер поясняет: «…Слово «ничто» не означает здесь ни не что-то (Nicht-Etwas), ни отсутствие в наличии чего-то (Nicht-Dasein von Etwas) – оно означает то абсолютное ничто (absolutes Nichts), бытийное отрицание которого ещё не различает в отрицаемом бытии таковость бытия (So-Sein), или сущность, и наличность бытия (Da-Sein)»[120].
Позднее, в 1927–1928 гг., Шелер уточняет первый шаг, вводя феноменологически-исходный негативный момент ничто: «Он (человек – А.М.), собственно, больше не может сказать: «Я часть мира, замкнут в нём», ибо актуальное бытие его духа и личности превосходит даже формы бытия этого «мира» в пространстве и времени.
И так он всматривается в этой ситуации как бы в ничто. Этот взгляд открывает ему как бы возможность «абсолютного ничто», что