На дне сундука лежали травы, пузырьки с порошками и парочка
склянок с надписями: «Эссенция жизни» и «Зелье тени».
— Неплохо, — подытожил я.
Продолжая изучать комнату на предмет полезных мне вещей через
«глаз миров», я обнаружил отличную кожаную сумку.
То, что надо! В неё тут же полетели травы, что висели под
потолком, деревянная ступка с пестиком, зелья из сундука, амулет,
дневник старухи и зелья.
Набив сумку всем полезным, я последний раз осмотрел комнату, но
больше ничего не обнаружил. Повесив клинок на пояс, я вышел из
лачуги.
И куда теперь?
Я сосредоточился и стал копаться в памяти этого тела. Мелкие
обрывки воспоминаний мелькали в голове, но всё выглядело так, будто
кто‑то беспорядочно раскидал картины прошлого, а мне приходилось
собирать их заново.
Деревня… да, парень из деревни. Где‑то не так далеко отсюда. И
ещё…
Мотоцикл.
Вспомнился старый, допотопный мотоцикл. С кривыми ручками,
глушителем, обмотанным какой-то проволокой, и облезшей краской.
— Больше похоже на шутку, но ладно, — пробормотал я вслух,
скривив лицо.
Парень явно был из тех, кто любил технику, но держал её больше
на энтузиазме, чем на уходе. Воспоминания чётко указывали, что этот
шедевр техники стоит где‑то неподалёку от лачуги.
Двор выглядел таким же запущенным, как и его хозяйка. В углу, за
кучей полусгнивших досок, я заметил его – полу-ржавый, покрытый
грязью, но всё ещё узнаваемый силуэт.
Мотоцикл выглядел ещё хуже, чем в воспоминаниях. Ржавчина
покрывала раму, цепь свисала с колеса, будто устала держаться, а
седло было изрядно порвано.
— Да на нём ехать – это как играть с судьбой, — горько
усмехнулся я.
Подойдя ближе, я увидел ключ в замке зажигания. Судя по
состоянию, этот агрегат мог застрять на каждом втором метре, но у
меня не было времени искать что‑то лучше.
Я сел на мотоцикл, повернул ключ и резко ударил ногой по ножному
стартеру. Ничего. Попробовал ещё раз — тишина.
— Ну, конечно, — вздохнул я. — Наверное, уже и как заводиться
забыл.
Поднявшись, я осмотрел двигатель. Затем я подал немного эфира
через «Орн», надеясь, что это хоть немного оживит машину.
— Давай, родной, не позорь Данилку, — пробормотал я, снова
ударяя по ножке.
На этот раз двигатель хрипнул, кашлянул и издал громкий,
разъярённый рёв.
— Вот так‑то лучше, — усмехнулся я, почувствовав, как мотоцикл
затрясся подо мной.