Я молчал несколько секунд, пытаясь переварить его слова. А
старик перевел дух и добил:
— Нет никаких славных битв. Нет ни веры, ни надежды. Есть только
выживание и смерть.
Чудовища все еще двигались вперед нескончаемым потоком. Их было
слишком много — больше, чем можно представить.
— Я хочу, чтобы ты понял: их нельзя победить. Они завалят телами
любую армию, уничтожат практика любой силы, будь он с табличкой или
без нее. Даже самые сильные люди слишком слабы по сравнению с этим
океаном ужаса. Даже самые мощные техники могут лишь на краткие часы
остановить эту лавину.
— Но как мы до сих пор выживаем? — прохрипел я. Ледяной ветер
трепал мой ханьфу, еще слегка влажный от пота, но сейчас мне было
плевать. Есть проблемы поважнее неподходящей одежды.
— Дисциплина. Секты и школы присылают на передовую практиков,
где те защищают королевство. Пойми, не выйдет толка из твоей затеи
помочь всем. Но если ты вдруг хочешь поиграть в хорошего мальчика и
сделать лучше, помогай родной секте. Стань винтиком, который пусть
и не улучшит весь мир, но точно не будет бесполезным.
— Откуда они движутся?
— Я не знаю. Но точно знаю — куда.
Я посмотрел на мастера и снова перевел взгляд на долину. Орда
продолжала двигаться вперед — бесконечная и неумолимая. Чудовища,
которых невозможно истребить.
Если Линь не врет (а я не вижу причин лгать) люди сражаются на
износ, зная, что их усилия — лишь капля в море.
Если ничего не изменить, то однажды от человечества останется
только память. Может, спустя десять лет. Может, через сто.
В голове роились мысли, идеи, планы — все смешивалось в хаосе,
но постепенно выстраивалось в единую картину.
Я поднял голову и снова посмотрел на мастера.
— Вы хотели показать мне, что это место убьет во мне надежду? —
спросил я.
Линь усмехнулся, но его улыбка была горькой.
— Я хотел показать тебе реальность. Надежда — это роскошь,
которую мы давно потеряли. Ты думал, что сможешь изменить мир? Что
сможешь спасти всех, улучшить жизнь бедняков в городах? Теперь ты
видишь, насколько это бессмысленно, и понимаешь, что на деле имеет
значение.
Я сжал кулаки.
— Нет. Теперь я вижу, что мы боремся неправильно.
Линь поднял бровь, но ничего не сказал. Он ждал продолжения.
— Мы пытаемся победить их числом, силой, техникой. Но этого
недостаточно. Мы слишком слабы. Но если мы не можем победить их
сейчас… значит, мы должны стать сильнее. Все человечество должно
стать сильнее.