…Нунций считался любимчиком Папы. Именно ему Его Святейшество не раз поручал самые важные и трудные миссии дипломатического характера. И он имел достаточно сноровки и здравого смысла, чтобы многократно оправдывать исполненное высочайшей благости доверие Папы. Его нынешнее поручение, как его предупредили, было не столько трудным… сколько в достаточной мере щепетильным. Святая Церковь светла и всевидяща, и ей надлежит блюсти всех своих агнцев, особенно самых верных и ценных, дабы они не сбились с пути. Но если…
Что это?! Нунций отшатнулся, вжавшись спиной в стену. Пламя факела сбилось, как чье-то неровное дыхание, затрепетало, и на какую-то секунду он увидел лицо у противоположной стены. Бледное застывшее лицо с провалами вместо глаз пронизывающе взглянуло на него. На миг, и видение исчезло. Нунций обмяк, чувствуя, что его бьет нервный озноб. Он видел это ясно и отчетливо, страшное лицо со ржавыми высохшими губами. По легендам, что рассказывали в народе, души тех несчастных, заживо замурованных в стены подземелий, навсегда остаются привязанными к своей вечной темнице. Они ждут, подстерегают здесь своих мучителей, и горе тем, кто с нечистой душой остается в одиночестве с подземным лабиринтом…
Нунций вздохнул и порывисто перекрестился. Про себя пробормотал короткую молитву, просящую Господа принять неприкаянную душу. И, казалось, услышал легкий бесшумный вздох.
Свет факела над головой словно бы ослабел, грозя погаснуть и погрузить коридор в кромешную тьму. Теряя остатки самообладания, нунций сделал несколько шагов назад, оглянулся. Мрак был спереди и сзади, он сгущался, окружал его. Он был близок к тому, чтобы, сломя голову, броситься бежать, куда угодно – только подальше от этого места! – взывая о помощи. Рука его скользнула под накидку, где вместо положенной по сану сутаны он носил плотный камзол, надежно защищающий от ветра и сырости. Здесь, в потайном кармане спряталось лезвие маленького почти невесомого кинжала, пропитанное ядом. Церковь не нуждалась в оружии, но в кинжале была необходимость на крайний случай – для врага или, скорее, для самого владельца. Иногда вовремя умереть намного важнее, нежели цепляться за жалкую тщетность плоти.
Легкое прикосновение к правому плечу заставило его мгновенно прийти в себя. Он так и не понял, с какой стороны появился монах. Сделав нал собой усилие, нунций выпрямился и незаметным движением убрал руку из-под накидки. Жестом сопровождающий предложил ему следовать за ним.