Залаяли беспокойные псы, откуда-то послышалось грубое
«Заткнись!», и лай стал тише.
— Я не старая. — Горячие слезы текли по лицу, а я и не думала их
вытирать. — А что мужика у меня нет, меня ничуть не беспокоит. И
если бы я могла кого-то опоить любовным зельем, то это был бы
Митька.
Я не хотела этого говорить. Видит бог, не хотела. Митяй меня
вообще не привлекал как мужчина, да и Кузьма, в общем-то, тоже. Но
Софья позволила себе оскорбить меня, и я почувствовала острое
желание уколоть ее в ответ.
Когда опомнилась, стало уже поздно. Софья бегом скрылась в
темноте, и только удаляющийся глухой топот напоминал о том, что
мгновение назад она была здесь.
Я вытерла мокрые щеки, резко развернулась и быстрым шагом
влетела в дом. Дверь едва не рухнула на пол, мне удалось вовремя ее
удержать.
Завтра утром, а может быть, уже даже прямо сейчас вся деревня
будет обсуждать, что я влюблена в Митяя. Надеяться на то, что эта
новость перекроет предыдущую, не стоило. Скорее, она только
разожжет и без того лютую ненависть женщин.
Митяй многим нравился. Да, он выпивал, и довольно часто, но был
рукастым и добрым. Когда коровы с пастбища сбегали, так он самый
первый шел их искать. А когда лисы подрали куриц Веркиных, Митяй
отдал ей трех своих лучших несушек.
Митька мог бы стать отличным мужем, но жениться не хотел.
А тут такая новость: девка, которую побили за то, что она
залезла в кровать к чужому мужу, вдруг оказалось, любит завидного
холостяка!
Чудом будет, если за мной снова не придут с вилами.
Права бабушка: меня должны бояться так же, как ее. В конце
концов, именно я стану целительницей в деревне после нее. Без меня
здесь все зачахнет, и, стоит мне только отвернуться от соседей,
уйти отсюда куда угодно, от деревни останется только пыль.
— Аннушка? — Слабый голос бабули выдернул меня из
размышлений.
Я бросилась в спаленку, опустилась перед кроватью на колени.
— Что, ба?
— Кто приходил?
Бабуля дышала тяжело и часто, ее трясло.
Я растерянно смотрела на то, как вздымается ее грудь под
одеялом, и что-то щелкнуло в моей голове.
— Ба, ты как себя чувствуешь?
— Софья, да? Софья приходила? — Ее дыхание прерывалось, она не
могла открыть глаза. — Аннушка, догони ее, скажи, что ты солгала.
Ты одна остаешься, совсем одна. Она не должна рассказать никому,
что ты Митяя любишь. Убьют ведь тебя, и я помочь уже не смогу…