Мужики, повинуясь приказу, мигом развернули свои возы, и, подстегнув понурых лошаденок, поездом поехали вслед за боярином.
– Да как же это… – дёрнулся с места один из караульщиков.
– Охолонь дурень, – вполголоса проговорил ему старшой, придержав за плечо, – мы завтрева своё возьмём, а сегодня нам надо без драной спины по домам возвернуться, – добавил он, поднимаясь на ноги отряхивая снег с коленей. – Ты, вот-ка что…, давай мигом беги к караульному голове, доведи, что тут видывал, да упреди, что боярин наперёд грозился. Голова от нас десятую деньгу берёт, вот пусть думает, как окоротить этого молодца, а на обратной дороге заскочи в собор Архангельскай, обязательно к самому настоятелю Михаилу и ему всё обскажи, что видывал. Мы мол, знать не знаем, евойный старик сам тут шатался за подаянием, вот и доводим об ентом….
Караульщик согласно кивнул, и, натянув поглубже свой колпак, подхватил рогатину побежал в проулок.
– И где-то я эного боярина уже видывал, – проворчал себе под нос старшой караульщик. Но сколько не морщил лоб, так и не вспомнил. Для верности глянул ещё раз в сторону, куда скрылся боярин, но того уже не видать.
А Берсень повернул на дорогу к кремлю. Старый монах, что шёл рядом с конём, удерживаемый за шиворот Ивановой рукой, начал скулить.
– Пустил бы ты меня боярин…, ой тяжко мне…, ой не могу идти дале….
– Что же ты стонешь, монаше? Чай не в застенок – на подворье храмовое тебя веду, вроде как дом твой там? Али не так?
– Дом…, как же…. Темница моя там, а не дом, – хмуро буркнул старик.
– А вот грекам, небось, ты так не сказывал? Али думал, я тебя не признаю? Ну… сказывай? Служишь им?
Иван остановил коня, монах отдышался и поднял свои гноящиеся глазницы к боярину.
– На что я тебе? Какие греки, не ведаю я ничего….
– Не ведаешь?! А ну, идём сейчас на подворье, всё расскажешь.
– Ой, не губи родненький…, – по-бабьи взвыл старик. – ведь коли сдашь меня Михаилу – замкнут в узилище и там жилы вытянут. Не служил я никаким грекам, един раз, ко мне пристал какой-то молодец, да и то разговора у нас не вышло.
– А об чём он тебя спрашивал? – свесившись с седла спросил Берсень.
– Дык о том, мол, служу я в обители али нет….
– А зачем энто ему было нужно? – продолжил напирать боярин.
– Не ведаю…, вот те крест не ведаю-у, – мелко трясясь, перекрестился монах.