– Понятно! Вспомнишь солнце – вот и лучик!.. – пробурчал Пашка, не поднимая головы, озвучив предсказание ясновидящего официанта.
– Что случилось, Пух?
– Да ничего особенного – местная братва пожаловала!
– Какая братва? – Света не сразу сообразила.
– Бандосы…
– Ну, мы же их не трогаем! Они сами по себе, мы тоже…
– Хорошо, если так. Но лучше, как в том еврейском анекдоте: «Не знаю, о чём вы тут говорите, но ехать надо!..» И побыстрее. От того самого греха, о котором предупреждал официант. Помнишь, как там у Грибоедова: «Ах! От господ подалей! У них беды себе на каждый час готовь. Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь!..»
Официанты скоропалительно накрывали столы. Там уже подняли рюмки, сдвинули и с видимым смаком-шиком опрокинули в раскрытые рты. «После первой и второй…» Закусили. Огляделись ещё раз…
Пашка жестами подзывал официантов, чтобы расплатиться и уйти. Его заметили. Браток с замашками борца тяжёлой комплекции классического стиля подошёл, наклонился, дыхнул спиртным.
– Чё, брателла, крыльями машешь! Не видишь, люди заняты! Твоя маруха? Потанцуем?
– Я сегодня уже натанцевалась! – Света смело посмотрела в глаза неожиданному кавалеру. – Вон того суженого-ряженого пригласи! – она указала на испуганно выглядывающего персонажа в зауженных брючках и с манерами переспелой девственницы. – Он с радостью! А мне сейчас не до сук!.. – Последнее слово она выделила. Но расслышать в этом слове подвох дано было не каждому. Пашка оторопел от такой смелости своей жены.
– Ты чё, бикса, страх потеряла?
– Вали! Иначе перо в бок получишь! – Пашка привстал, поиграл ножом, которым только что терзал в тарелке мясо. Его не то что воткнуть куда-то было невозможно, он и резать-то не резал. Но тем не менее – шаг был сделан. Выбор тоже…
Тот, кому Пашка угрожал, вдруг заржал как владимирский тяжеловоз. Присел на свободный стул. По пути достал из-за спины ТТ, красноречиво положил его на стол и никак не мог остановиться, зайдясь в приступе смеха. Его компания внимательно смотрела на происходящее.
Пашка стоял со столовым никелированным ножом бледнее бледного, понимая, что сейчас произойдёт. Он наклонил голову, сверля глазами противника. Его визави заходился смехом, явно будучи под «марафетом», но на всякий случай тоже не спускал глаз с Пашки…