Простился зá лесом в предместье
с друзьями Вильям и потом
поехал к своему поместью.
Роскошный дом и сад кругом
и многочисленные ивы
у вод сверкавшего залива —
залиты солнечным лучом.
Уильям к дому прискакал,
остановился на аллее.
Поводья лошади отдал
его встречавшему лакею.
– Милорд, – слуга ему сказал, —
вас гостья ждёт.
– Кто? Незнакомка?
Уильям рассмеялся громко.
– О, я не знаю всех имён.
– Давно ли ждёт?
– Да после бала
она от вас не уезжала.
– И где она?
– Под сенью крон,
в тени деревьев у фонтана.
Вон там, смотрите!
– Джулиана!
Под белым зонтиком она
сидела с книгой на скамейке.
Вся в белое облачена.
Её златых волос копна
вилась по пояс. На аллейке
букет нарциссов брошен был.
Букет цветов поднял Уилл,
к ней подойдя, сказав:
– Грустна ты?
Но отчего, ведь всё кругом —
прекрасно здесь под сенью сада.
Прохладно. Может в дом зайдём?
– Как рада я! Ты здесь, Уильям!
Я волновалась! Досветла
уехал ты. Я не могла
не волноваться. – Без усилья
она вспорхнула со скамьи,
как будто бабочка на крыльях,
движенья невесомы чьи.
Её он обнял.
– Джулиана!
– Я волновалась: что с тобой!
Посла ты звал на смертный бой.
Постой! То кровь! Серьёзна ль рана?
– Храним я, милая, судьбой.
Нет, не моя кровь.
– Дорогой,
так, стало быть, убил посла ты?
– Зачем же? Нет, не убивал,
враги отныне – трусоваты.
Мы с ним дрались у южных скал
и Элфсон в пропасть чуть не пал.
– Но как?..
– От края стал в полшага
и глянул в бездну невзначай, —
и оступился вдруг, бедняга.
Я подал руку. Мирит край
врагов и жалует пощаду
за извинение в награду.
– Я так люблю тебя, Уилл.
– И я люблю тебя, родная!
Подняв, её он закружил.
Она смеялась.
– Знаю, знаю.
С послом ты честно поступил.
Ты проявил великодушье!