Лицо решившего поучить меня этикету
аристократа скривилось, словно от горькой микстуры, зато другой
подхватил эту эстафету словоблудия за ним.
– И снова вы не улавливаете момент.
Словесная пикировка допустима, и никакую границу дозволенного мы не
переходили. А сей разговор начинает утомлять. К тому же вы
заставляете ожидать наших дам, что лишь усугубляет ваше положение.
Просто отступите, чтобы не растерять хотя бы последние крохи
гордости и не стать окончательно посмешищем…
Он говорил что-то ещё, но я уже не
слушал. Заворочавшийся Бес подтвердил, что мне не показалось. Я
уловил в этом большом зале присутствие того, кто был удостоен
печати Отрёкшегося. Молча и не обращая внимания на ухмылки и смешки
обнаглевшей золотой молодёжи, я двинулся следом за этим
ускользающим чувством. Сивый последовал за мной, без всякого
сожаления оставив удерживаемый им до этого рубеж.
Сюда. Нет, едва заметный «запах» стал
ослабевать. Значит, нужно поменять направление. Да, так он
ощущается отчётливее. Этот? Нет. Кто-то среди тех троих? И снова
промах. Кто же, кто же из всех этих щёголей продался ковену?
Заиграла музыка, привлекая всеобщее
внимание. Несколько слуг потянули на себя большие резные двери,
украшенные позолотой и серебряным орнаментом, распахивая их
настежь. В зал вплывала процессия, ради которой тут все и
собрались. Рейнлиен, в окружении своей матери, и леди Ерина,
ведомая своим отцом (и когда успели помириться?) неторопливо и
величественно шагали к подготовленной для церемонии сцене. Часть
гостей приветствовала их на этом пути, образовав живой коридор, и
стояли так плотно, что разобрать среди них слугу ковена было
невозможно. Да к тому же он был где-то там, на противоположной
стороне.
– Сивый, отыщи мастера Блурвеля, он
наверняка есть среди гостей. Сообщи ему, что сюда проник слуга
ковена. Только не мельтеши и не привлекай к себе внимание. Просто
делай вид, что идёшь куда-то с поручением.
Сам же я продолжил вглядываться в
собравшихся тут людей, периодически вставая на цыпочки и смотря
поверх голов. Представляю, как это выглядело со стороны, и сколь
много поводов для насмешек я подкинул местным павлинам. Но сейчас
куда важнее было не упустить добычу.
Вдруг музыка заиграла громче,
добавились новые инструменты, а толпа с придыханием ахнула, ведь на
сцене появился сам Император. В своём лучезарном образе, так сильно
отличающимся от того, что я видел совсем недавно. На белоснежной
ткани его одежд особенно ярко смотрелось ожерелье с крупными и
абсолютно чёрными камнями, напоминающими обсидиан. Таким же камнем
была инкрустирована рукоять его меча, явно предназначенного для
парадов, а не для сражений. Он улыбался, приветствуя молодожёнов,
и, казалось, что от одного его присутствия в зале стало
светлей.