— Именно поэтому он спрятал мои крылья в шкаф! — Она снова овладела инициативой в беседе, обвела всех присутствующих жалобным взглядом. — Как вам это понравится? Муза без крыльев. Вот скажи, зачем ты это сделал?
Мне оставалось только смущенно потупиться на фарфоровую синюю чашку.
— Чтобы ты не улетела, — пробормотал я. Читатели разочарованно покачали головами: ни дать ни взять выездная сессия суда присяжных.
На самом деле все вот как было. Никакой любви с первого взгляда. До встречи с ней я более всего ценил свободу, а это путь к одиночеству. И все бы ничего, можно собак завести, но с ними новый роман не обсудишь. А жизнь с Музой, конечно, наложила запреты на мои свободы, но и я со своей стороны выставил условия.
Я хорошо помню тот день, когда Муза в первый раз перелетела порог моего дома. Или подоконник. Кажется, она, подобно сильфиде, явилась через окно. Тогда я писал стихи, а она искала свободного Поэта с хорошими удобствами. Да, рай в шалаше ей надоел.
Она хотела дом у моря, а я искал Музу. Все искал, искал, совсем уже отчаялся. И вдруг она! Конечно, первое, что я сделал, — это запер её крылья в шкаф, а ключ выбросил в колодец. Сначала она даже не заметила, мы были слишком увлечены общением.
Я молил о вдохновении, но то, что мне удавалось из прозы, — казалось Музе скучным. И она говорила об этом прямо в глаза! Мол, изюма не хватает. Каково это нежному поэтическому самолюбию? Я же не Лев Толстой. Конечно, я сердился и... влюблялся. Все шло не так, стены дома у моря сотрясались от наших споров.
Это была самая неправильная муза на свете, я её полюбил всем сердцем и не хотел отпускать. А она все грозилась уйти.
Когда мы ссорились, я спал на диване, пока в один прекрасный день не выбросил его в окно!
Много раз задавался я вопросом, за что же люблю ее? Ревнивую, вспыльчивую, непримиримую. Пока не понял: любят не за что-то конкретное, а за все, что есть. В музе или человеке.
Между тем, я изо всех сил старался её восхитить. Написать такое, чтобы она сказала: "Ах..."
И однажды она сказала! Я ушам не поверил, но это было так! И тогда я фанатично принялся за работу, забывая различать день и ночь...
— Да, все сложилось не так радужно, как хотелось бы. Писатель оказался фанатик, — услышал я иную версию. Пока я думал — Муза рассказывала. — Поздно я насторожилась!