Лем с
раскрытой книгой упала в кресло, скрестила ноги и достала очки из
внутреннего кармана жакета.
— «Мне
только два дня. Нет у меня пока еще имени»…
— «Как же
я тебя назову?» — одобрительно кивнул Алеманд. — «Радуюсь я, что
живу. Радостью — так и зови меня».
— Алейк.
Мне больше нравится другое его произведение. «Бездумно танец
мотылька оборвала моя рука. А чем и я не мотылек? Ведь нам один
отпущен срок: порхаю и пою, пока слепая не сомнет рука», — Лем
закрыла книгу, бросила на стол и откинулась в кресле, сцепив руки
за головой.
— Дело
вкуса, — согласился Алеманд.
—
«Считают, мысль есть жизнь и свет…»[1]
—
Впрочем, я не менее ценю Ронса. «В горах мое
сердце…»[2]
Лем
посмотрела на собеседника, не веря, что его не беспокоит ее
нахальство.
— Ты же
не о поэзии меня пригласил болтать?
Офицер
отклонился назад и вопросительно посмотрел в сторону комнаты
валета. Бертрев вышел и молчаливо опустил на стол поднос с двумя
фарфоровыми чашками. Затем взял оставленную Лем книгу, вернул ее на
полку и беззвучно удалился.
— Нет,
конечно. С вашим сопровождающим побеседовали, и ситуация по большей
степени понятна. Вы тоже уже оценили сложившееся положение, не так
ли?
— Давай
ты мне его опишешь, чтобы у нас было полное и абсолютное
взаимопонимание.
— В целом, все точно характеризуется
словами, которые я никак не могу произнести при женщине, — Алеманд
окинул капитана неодобрительным взглядом, словно сомневаясь, что
действительно разговаривает с дамой. — Не стану скрывать, вы, пусть
и невольно, стали сообщницей в тяжелом преступлении. Слава Белому
Солнцу, Служба государственного спокойствия Альконта, Служба лорда
Корвунд, смогла вычислить местонахождение Длани.
— Хорошо.
Я и моя команда встряли по макушку, — согласилась Лем. — Что ты
собираешься с нами делать?
Алеманд
непроницаемо улыбнулся.
— Для
начала я бы хотел уточнить, какое обращение вы предпочитаете: Лем
Декс или же Мария Гейц?
Капитан
раздраженно прикрыла глаза и крепче переплела пальцы на
затылке.
— Должен
признаться, — добавил Алеманд, — мне было бы неловко общаться с
персонажем детской приключенческой истории.
— Лем
Декс, по моему личному мнению, а также по мнению многих критиков,
является одним из самых ярких образов в романтической литературе
девятнадцатого века, — она в упор посмотрела на офицера: — Можешь
обращаться ко мне «капитан». Откуда ты про меня узнал?