– Не идет!
– Тут поддень.
– Тяжелая, сука.
– Ух, тварь!
– Лом глубже воткни!
– Себе в жопу воткни!
– Тих-ха! – Рух узнал веский голос Тимофея. – В
середку долби, рано или поздно даст слабину.
Размытые фигуры столпились в глухом тупике. Отблески масляной
лампы отражались в густой, чернильной воде. Тощий копаль с
жиденькой бороденкой, по имени Матвей, тихонько поухивая, долбил
ломом стену. Ему подсвечивал Анисим, высоченный, нескладный детина,
неумещавшийся в подземелье, и оттого сложившийся едва не напополам.
Федька черпал воду ведром, больше суетясь и проливая себе в сапоги.
Тимофей командовал, помогая мудрым советом и матерком. Появление
Руха осталось незамеченным, уж больно мужики увлеклись.
– Не помешаю? – Бучила тактично покашлял в кулак.
Матвей пискнул, выронил лом и попытался сбежать через стену.
Вышло хреново, он шмякнулся лбом и упал, взбивая руками воду и
грязь. Анисим зажонглировал лампой, что твой бродячий артист,
Федька вскинулся. Спокойствие сохранил только тертый калач Тимофей.
Старый копаль посмотрел на Бучилу и спросил:
– Ты чего?
– Соскушнился, – оскалился Рух. – Совсем охренели? Закат
близко, а они долбятся тут.
– Уже? – удивился Тимофей. – В рот мне ягоды! Вродь только
начали! Ишь, дверь нашли, хочем открыть.
Коридор перекрывала каменная резная плита, похожая на дверь, как
портовая шлюха на святую подвижницу.
– В другой раз, – сказал Рух. – Уходить надо, Тимофей.
– Вскроем сначала! – уперся Федор. – Чую добра там валом.
Золотишка фунта два взяли, а там, поди, серебро!
Федькина жажда серебра была понятнее некуда. В мире, где нечисти
больше, чем живых, серебро стоит дороже золота и драгоценных
камней.
– Точно, – прогудел Анисим. – За такими дверями
самое ценное прячут.
– Ага, – кивнул Рух. – Или то, что не должно выбраться из
подземелий наверх.
– Уйдем, Федь, – робко проканючил Матвей.
– Долби давай! – ощерился на него Федор.
– Я лом утопил, – заскулил Матвей, шаря по локоть в
воде.
– Рохля! – Федька замахнулся.
– Ну буде, – опередил Тимофей. – Упырь верно говорит, пора
уходить.
– А дверь?
– Клят с ней. Еще придем, живы будем.
– Хрен там, – всполошился Федька. – Упырь подглядел,
сам все теперь заграбастает.
– Больно мне надо такого говна, – обиделся Рух. – Нет, мое
дело предупредить, а вы оставайтесь. Желаю приятно провести
время.