– Умилостивить надо владычицу, – прошептал
Федор.
– Делать нечего? – страдальчески закатил глаза
Рух.
– Жалко ее, – пояснил Федька. – Одна на болотине
мается, не обогреет никто. Одной -то худо, поди. А с нас не
убудет.
Он вытащил из кармана ленту алого шелка, крепко повязал статуе
на руку, чуть задержался, и тяжело пошлепал за
остальными.
Солнце село, трясина укуталась вонючими сумерками. По прикидкам
оставалось пройти версты полторы. Легко сказать. В болоте тоскливо
выло и чавкало, порой мерещились осторожные, крадущиеся шаги. Сука,
а ведь днем прошли бы без всяких проблем, отмахиваясь рябиновыми
веточками от комаров! А теперь бабушка надвое наплела. Уставшие
мужики из последних сил волокли тяжелую ношу, оскальзываясь, падая
и матерясь. Федьку повело, он провалился, барахтаясь и разгоняя
привлеченных шумом хищный червей.
– Замри, полудурок, – зарычал Тимофей. Они с Анисимом
попытались вытащить Федьку под руки.
– Вы помедленней можете? – шикнул Рух и осекся.
Матвей, шатаясь как пьяный, прыгал по кочкам. Болото
забурлило, из тины медленно поднялась склизкая змееподобная тварь.
Раздутая, бугристая, покрытая сотнями шевелящихся щупалец,
увенчанная сплющенной хитиновой головой с огромными крючковатыми
жвалами.
– Владычица, – Матвей молитвенно вытянул руки.
Тварь замерла, словно прислушиваясь, схватила копаля и с
противным всплеском утащила на дно, мелькнув рыхлым белесым
подбрюшьем с гроздьями розоватых комков, оставив после себя
расходящиеся круги и тухлую, горячую вонь.
– А ну сюда! – заорал Бучила, понимая, что опоздал.
Мужики крутились на месте, выставив сабли и топоры, а за их спинами
трясина пошла буруном. Федор истошно завыл, медленно погружаясь в
вязкую жижу. Рух опередил тварь на долю мгновения, бросившись на
перерез. Мелькнуло стремительное черное тело, Бучила почувствовал
сильный удар и едва не упал. Резанула слепящая, жгучая боль, он
скосил глаза и увидел чудище, впившееся ему жвалами в левое бедро,
загнутые костяные лезвия пронзили плоть и завязли в костях. Тварь
извивалась, пытаясь освободиться, под прогнившей, кишащей
паразитами шкурой, надулись перекатывающиеся бугры. Бучила
перехватил Чертов клинок двумя руками и с силой загнал кривое
острие в основание дергающейся башки. Тварища свилась кольцом,
шипастый хвост замолотил по протухшей воде.