Женщина медленно повернула голову, и Рух замер под жалящим
взглядом бирюзовых сверкающих глаз с узким кошачьим зрачком. Самых
прекрасных глаз из тех, что ему доводилось видеть за всю свою
долгую жизнь. Пухлые бледные губы тронула вкрадчивая улыбка. За
такую улыбку любой мужчина готов умереть. Изящные плечи, круглые
тяжелые груди и плоский живот блестели каплями прозрачной воды.
Красавица медленно приложила палец к губам, призывая Руха молчать.
Она снова погладила Федора по щеке, прильнула всем телом,
поцеловала парня, отстранилась и исчезла в мутно сереющей пелене.
Свился кольцом и утянулся в болото змеиный хвост с крупной,
мерцающей чешуей.
Федька очнулся и захрипел.
– Доброго утречка, – поприветствовал Рух.
– Заступа? – Федор оперся на локоть. – Жряки где?
– Туточки, – Бучила сделал широкий жест. – Не тем
ударились о берег, дурачки.
– Живы мы, – Федька обмяк.
– Живы, – подтвердил Рух. – За кровь спасибо.
– Я ведь шею сначала сунуть хотел, – рассмеялся
Федька.
– Не такой дурак, каким кажешься.
– Ага, не дурак, – Федор встал на колени, по-собачьи
затряс головой и спросил: – Владычица приходила, или сон чудесный
виделся мне?
– Сидела возле тебя, – буркнул Рух.
– Красивая?
– Знаешь и сам.
– Еще вернется? – затаил дыхание Федька.
– А кто ее разберет? – пожал плечами Бучила. – Чем -то
приглянулась ей лента твоя. Бабы они такие, такие...
Подобрать нужные слова он не смог, но мужчины в такие моменты
понимают друг друга без слов.
– Я буду ждать, – Федор на коленях подполз к краю болота.
– Век ждать буду. Мне отныне другие совсем не нужны.
– В болотине плавать удумал? Угу, ну давай. Даже не знаю,
как ты ее того-самого... А и ладно, стерпится-слюбится, глядишь
народите гадят.
– Кого?
– Дитят, говорю, – поправился Рух. – Ну сиди, коли хочешь,
а я пожалуй пойду...
Федька не ответил, молитвенно раскачиваясь у кромки, покрытой
ряской, воды. Бучила выждал немного, поднял из травы Чертов клинок,
сунул в мягкие ножны и пошел по едва заметной тропе. Чего, силой
что ли придурка тащить? Много чести...
– Заступа!
Рух обернулся. Федька бежал, путаясь в заплетающихся ногах.
– Уйду с тобой, – выдохнул парень. – Ведь если не придет,
что тогда, а? Страшно тут одному.
– Ну и молодец, – похвалил Рух. – Парень ты видный, в
городе тыщу баб заведешь.