Рух подтолкнул сладкую парочку к калитке, Василий опомнился и
потащил козу, веревка натянулась, грозя оторвать бедной Машке
башку. Проклятая коза, услыхав голос хозяйки, уперлась копытами,
оставляя в снегу длинные борозды и жалобно мекнула.
– Манька? – бабка повернула на звук морщинистое лицо,
подслеповато сощурилась и ахнула, всплеснув сухонькими руками. – Вы
чего деете, ироды? Куды козу, разбойники, волокете?
– Жених у ней есть, ты, бабка, настоящей любви не преграда! –
крикнул Рух, схватил в охапку козу и бросился наутек. Машка
брыкалась и блеяла, за калиткой их обогнал улепетывающий во все
лопатки Василий. Позади вопила и причитала старуха Агафья, мелькали
заборы. Бучила свернул на соседнюю улицу, вихрем пронесся мимо
колодца и без сил повалился в сугроб. Машка выпала на бок,
забарахталась, поднялась на тонкие ножки и попыталась сбежать, не
понимая своего козлиного счастья. И сбежала бы, стерва, если бы
подоспевший Васька не успел схватить веревку волокущуюся в зыбкую
темноту. Погоня отстала, если вообще такая была.
– Коза, коза-то нам на хрена? – тяжело дыша спросил Васька.
– Шутку шутить, – откликнулся Рух. – О той шутке легенды сложат,
помяни мое слово. Сейчас козу в церковь запустим, пущай святых
веселит, а народ на заутреню соберется, посходит с ума. Ору будет
выше краев. Коза, животная сатанинская, в святом храме свечки с
кандила жует. В церковь никто ногой не войдет, Иона нюни распустит,
представь какой удар по его поповской натуре. Потеха будет,
животики надорвешь..., – Бучила осекся, увидев, что черт не
очень-то рад. – Не по нраву затея моя?
– Да ничего, с выдумкой, – Васька дернул хвостом. – Просто
вспомнил, что шутки скоро закончатся, ждет меня Ефросинья со сраной
звездой.
– Не куксись, – Рух хлопнул его по плечу. – Чему быть, того не
миновать.
– Это да, – согласился нечистый и погладил козу меж рогов. –
Губы у них такие мягкие, словно бархат.
– Ты меня пугаешь, Василий, – Бучила глянул на напарника
подозрительно.
– Не, ну правда, сам посмотри.
– Спасибо, я не по козлиной части, – Рух встал, отряхнул снег и
неожиданно умилился. – А вы с ней похожи, прямо один в один.
– Красивые?
– Не то слово, – Бучила махнул рукой. – Ну, посидели и хватит,
лихое дело само себя не свершит.
Он пошел первым, держа ориентиром искрящийся в лунном свете
крест на колокольне нелюдовской церкви. Позади шлепал Василий, ведя
в поводу присмиревшую, успокоившуюся козу. Улицы были пусты, со
стороны сельского схода доносились крики и заливистый смех. Темное
небо подсвечивали оранжевые отблески горящих костров. Шаги за
спиной вдруг затихли и Рух обернулся, недовольный задержкой. Васька
крутил башкой, прял ушами и шумно тянул морозный воздух сморщенным
пятаком.