– Ну и какие догадки? – нарушил затянувшееся молчание Фрол.
– А никаких, – развел руками Бучила. – Свечку не держал,
утверждать не берусь. Трое связаны, а чем, не пойму. Молодые,
здоровые мужики, все вернулись домой в темноте, все дико замерзли,
и все запеклись, кто как сумел. Ну бред же.
– Бред, – поддакнул Фрол. – Я вот думаю, бес может шалит,
залезает в людёв и гадости шепчет, самоубиваться велит.
– Может и бес, – кивнул Рух. – А может не бес, смысл на пустом
месте гадать?
– Но надо что-то делать!
– Например? Предлагаешь за каждым мужиком в селе приглядеть?
Извини, я на триста кусков не порвусь. У тебя сколько под началом
людей?
– Двое, – понурился Фрол.
– Ты третий, со мной, считай, четверо, – блеснул математикой
Рух. – И чего? Ты, Якунин, пойми, даже если какая тварь в селе
завелась, пока сама не наследит, нам ее, как иголку в стоге сена
искать. Домовых могу поспрошать, но раз сами до сих пор не
отметились, значит не видели ничего. Мало их, и в этом ваша,
человечья, вина. Забывать стали порядки-то старые. Раньше каждый
вечер домовику ставили плошку жирного молока, а теперь дай Бог раз
в неделю ополосков плеснут. Ни почета, ни уважения, вот они и
повывелись от тоски. Скоро вымрут, завоете.
– Меня совестить не надо, – посуровел Фрол. – Я свое дело делаю,
а ты свое, и домовые тут не причем. Ты мне суку эту вынь да полож,
как обязан, без вот этих вот разговорчиков.
– Как я тебе ее выложу? – взорвался Бучила. – Предлагаешь
мужиком прикинуться и по селу ночами, как приманка, бродить? Я те
русским языком повторяю, чтобы выложить, надо знать, с кем дело
имеем!
Рух краем глаза заметил движение, и тут звонкий, уверенный голос
сказал:
– Господа, извините, что вмешиваюсь в вашу изысканную беседу, –
к ним медленно приблизился высокий мужчина, закутанный в подбитый
мехом, утепленный плащ и коснулся краешка треуголки. – Разрешите
представиться, граф Александр Донауров. Возможно, я смогу вам
помочь.
В печке потрескивало и фыркало пламя, наполняя комнату на втором
этаже нелюдовского постоялого двора умиротворяющим, мягким теплом.
Горящая на столе лампа чуть разгоняла плотную темноту, заставляя
морозный узор на окне таинственно и нежно мерцать. Кроме Руха и
Фрола Якунина в комнате были трое. Невесть откуда свалившийся граф
Донауров и с ним двое подручных: тощий человечек с крысиным лицом,
кутающийся в безразмерную шубу и высокий, статный мужик с выправкой
военного и жутким шрамом на левой щеке, затянутый в черный мундир
без знаков различия.