– Попалась! – ликующе заорал Донауров, первым выскакивая на
двор. За ним ринулись мужики и даже Старостин, немного пришедший в
себя. На Бучилу он не смотрел. Надо же, чуть не помер, а хозяина не
бросает. Прямо золото, а не пес.
– Стойте, придурки! – крикнул Рух и, конечно же, опоздал.
Снегурочка выла дикой кошкой и извивалась, пытаясь стащить с себя
сеть, Донауров орал, как полоумный, мужики суетились, пытаясь
ухватить болтающиеся концы, и прижать добычу к земле. Анна
неуклонно вставала, сеть затрещала, разрываясь на пополам. Высокий
умер первым, не успев осознать, что же произошло, просто
завалившись навзничь без половины лица. Коренастый успел бросить
веревку и потянулся за висяшей на поясе булавой, прежде чем рука
Анны по локоть вошла ему в грудь. Горящие адским синим пламенем
глаза уставились на Донаурова, прижавшегося к стене. Граф сжал
побелевшие губы и тянул шпагу из ножен. Сбоку подскочил Старостин и
рубанул палашом. Тяжелый клинок угодил Анне в плечо, но вместо
того, чтобы отсечь руку завяз словно в деревянной колоде.
Снегурочка отмахнулась и Старостин улетел в темноту.
– Ложись, твое сиятельство! – заорал Бучила и швырнул бомбу, с
подоженным от лампадки коротеньким фитилем. Шар из проклеенной
бумаги подкатился Снегурочке под ноги и тут же взорвался облаком
дымного пламени. Оглушительно грохнуло. Последним, что увидел
Бучила, было, как крыша двора поднимается в черные небеса. Его
подхватило горячей волной и зашвырнуло в избу, с навеской пороха он
все же перемудрил. Рух пролетел сажени три и врезался в лавку,
ломая ребра и здорово приложившись башкой. Сознания, слава Богу, не
потерял, перед глазами плыли цветные круги, он лежал, не в силах
пошевелиться и слышал чьи-то громкие голоса. В избу, топая
сапожищами, вбежали четыре человека, в которых Бучила опознал
опасного вида типов, охранявших карету. Следом вступил сам дядюшка
Михаил Сергеевич, постукивая резной тростью с костяной рукоятью в
виде змеи. За ним мелькал незабвенный Карл Альбертович, лучший
советчик по ловле Ледяных баб, если не во всем мире, то в Европе уж
точно. По глазам нестерпимо резанул свет масляной лампы.
– О, наш дорогой Заступа, – восхитился дядюшка. – А мы глядим,
бахнуло. Та самая обещанная бомба, я полагаю?
– Та самая, – через силу выдохнул Рух. Грудь нещадно ломило, шея
перестала двигаться и смотреть приходилось только в левую сторону.
– Серебришко и святая вода. Размазало Снегурочку вашу.