Серко зазвенел цепью, скрылся в своей конуре. Перед ними
осталась краснощекая девочка в синем сарафане и белом
платке. Улыбчивая, крохотная, с веселыми глазами
и конопатым лицом. Аннушка. Ванькина семилетняя сестра.
— Я переживала, — насупилась девочка. — Куда
ушел? Теперь-то понятно!
Она бросилась, обняла обоих, завсхлипывала:
— А я... а ты... А батюшка злой. Грит, пущай
не вертается... А матушка плакала...
А я ей говорю: не реви... Дурак, дурацкий
дурак!
— Прости, Анька, — Ванька подхватил сестру
на руки, чмокнул в нос.
— Фу, не слюнявь, — Аннушка прижалась брату
к груди, нашарила и притянула Марьюшку. — Ой, как
я рада...
С крылечка вальяжно спустился пушистый, черный,
с белой мордочкой кот Васька, первейший Аннушкин друг
и любимец. Притащила она год назад крохотного, задрипанного,
еле живого котенка. Под забором в крапиве нашла. Задние лапки
от голода отнялись. Ванька хотел из жалости утопить.
Аннушка не позволила, выходила, отпоила козьим молоком,
отогрела в постели. Превратился доходяга в красавенного,
игривого, знающего себе цену кота.
На пороге появилась мать. Охнула, привалилась к стене,
рот прикрыла рукой. Глаза на мокром месте. Не чаяла сына
увидеть. Ванька виновато улыбнулся. Мать сделала шаг, собираясь
броситься к ним, и замерла. Из дома вышел отец.
Угрюмый, нечесаный. Брагой пахнуло аж до ворот. Плохо
дело, запил купец. Ванька приготовился к худшему.
По пьяному делу отец дурным становится, может и зашибить.
Сколько крови мамке попортил? Через это рано и постарела.
Суров Тимофей, нравом крут.
Отец недобро глянул из-под лохматых бровей.
— Явился?
— Явился, — Ванька глаз не отвел. Хватит, вырос
уже. На силу другую силу найдем.
— И эту привел? — мутный взгляд задержался
на Марье.
— Привел!
Отец смерил тяжелым, налитым злобой взглядом.
— Ну-ну, — сплюнул, попав на бороду, и,
пошатываясь, убрался в избу. Внутри что-то обрушилось,
зазвенело, покатилось, зазвякало.
— Уф, — фыркнула Аннушка. — Как же
я испужалась! Батюшка тебя прибить обещал!
— А ты и рада, лиса, — уличил сестренку
Иван.
— Скажешь тоже, — Аннушка прижалась тесней.
— А вы насовсем?
— Насовсем. Свадьбу сыграем.
— Только о свадьбах и думаете! Вправду Заступу
убил?
— Нет, — качнул Ванька башкой. — Поговорили
с ним, всего и делов.
— Ох и смелый ты, Ванька.
Кот настойчиво мявкнул, призывая хозяйку.