– Живьем брать!
– Обходи, обходи!
Бучила с разбегу выскочил на укатанный лед, заскользил с грацией
трехногой коровы, едва не попал под извозчика и благополучно
вылетел за угол. Васька успел добежать до возка, распахнул дверь,
обернулся и яростно зажестикулировал. Все-таки не забыл. Ох
Васенька, ох родненький...
– Чего телишься? Быстрей! – заорал Василий. – Прохор, гони!
Прохор, не заставляя себя упрашивать, щелкнул кнутом, возок
тяжело и медленно сдвинулся с места.
Сука, сука, сука! Бучила рванулся что было сил. Возок плавно
набирал ход, подрагивая на бревенчатой мостовой.
– Давай! – крикнул Васька, испуганно смотря куда-то за спину
Руху.
И Бучила дал, огромным прыжком заскочив на приступок и
ввалившись внутрь, подминая визжащего Ваську. Тут же вскочил и
выглянул наружу. Недоброжелатели отстали всего на десять шагов.
Двое, самые дурные видать, еще пытались догнать улетающий экипаж,
остальные трясли кулаками и галдели, словно галки, нашедшие свежего
мертвяка. Одноглазый орал громче других, размахивая руками и
почему-то оглядываясь назад.
– На хер пошли! – Рух приветливо помахал неизвестным скотам и
тут же осекся. На улицу вылетели две открытые коляски, запряженная
каждая парой коней, и вся честная компания иметых преследователей
принялась грузиться в экипажи прямо на ходу.
– Ну чего там? – Васька высунул пятак и заохал, увидев
погоню.
– Я с тобой позже поговорю, – Бучила погрозил ему пальцем и
крикнул извозчику. – Прохор, выручай, на тебя вся надёжа! – и
поперхнулся, глотнув ветра и летящего снега.
– Эгей, залетны-ыя! – Прохор приподнялся на облучке, нахлестывая
вожжами, как бешеный. Возок, скрипя и раскачиваясь, летел, не
разбирая пути, в белой дымке мелькали дома и заборы, прохожие
шарахались в стороны и сигали в сугробы. Сзади, с матом, топотом
копыт и проклятиями, настигала погоня. Коляски, облепленные людьми,
набирали скорость. Бабах! У Руха над ухом злобно взвизгнула пуля.
Ох и ни хрена себе! Ну вот, а собирались живьем брать. Как же
переменчива человеческая душа... Бах! Бабах! Вторая пуля ушла выше,
третья ударила по возку, брызнули щепки.
– По лошадям, сволочи, бьют! – озлоблено крикнул Прохор, бросая
возок в поворот. Повозку подбросило, Руха по инерции закинуло
внутрь и перемешало с Васькой в затейливую кучу-малу.
Душераздирающе и пронзительно заверещал полицейский свисток. Бучила
выпутался из скулящего черта и выглянул в хлопающую дверь. Прохор
гнал по узкой улице во всю прыть, из-под полозьев летел
раскрошенный лед. Отмахали саженей двадцать, прежде чем из-за
поворота вылетели преследователи, кучер не рассчитал скорость,
перегруженную коляску занесло, она перевернулась и с ужасающим
грохотом разбилась об угол двухэтажного дома в вихре снега,
сломанного дерева, людей и летящих колес. Коней рвануло назад,
защелкали оборванные постромки. Второй экипаж едва не угодил в
западню обломков и человеческих тел, но тут возница, что твой
удачливый бес, заложил умопомрачительную дугу, миновал опасное
место, и коляска, окутавшись облаком инея, понеслась следом за
поспешно удиравшим возком.