– Значит, Шетень, – задумчиво произнесла Лаваль, дослушав
рассказ. На коленях графини непринужденно разлеглась огромная
черная кошка, не сводя с Руха пристальный взгляд огромных желтых
глазищ.
– Знакома с ним? – Бучила исподтишка показал кошке фигу.
– Колдовской круг узок, в нем всякий со всеми так или иначе
знаком. Шетень силен и опасен. И мерзок.
– Даже по твоим меркам? – вскинул бровь Рух.
– Даже по моим, – кивнула Лаваль. – Эта жирная скотина
предлагала мне переспать. Представляешь, так и сказал: «Приезжай,
когда вздумается, покажу тебе настоящего мужика». Хам и грязное,
жирное животное. Половина новгородских чародеев и ведьм точит на
Шетеня зуб, а вторая половина хочет убить. И все без исключения
боятся его. Он увлекся магией душ, и сам знаешь, до добра это не
доведет. А еще окружил себя умрунами.
– Куда Консистория смотрит?
– Новгород – не Москва, здесь нельзя врываться без доказательств
и пытать, пока доказательства не появятся. Может расследование
идет, а может и нет, но пока Шетень творит то, что творит. Зря вы с
ним связались.
– Это он связался, – наябедничал Бучила и ткнул пальцем в
Ваську. Черт, устроившись у ног графини на подушке, хрустел
печеньем и прихлебывал чай.
– Его нельзя за это винить, – возразила Лаваль и почесала Ваську
под подбородком. – Диаболус ординара, или как они сами себя
называют, хайрулы, отличаются крайним любопытством, детской
наивностью и посредственными умственными способностями, что в купе
неминуемо приводит к неприятным последствиям, как для хайрула, так
и для его окружения. Недаром есть поговорка: «Связался с чертом –
пеняй на себя».
– Точно, – согласился Бучила. – А еще говорят: «Не было печали,
черти накачали». – и он красноречиво погрозил Ваське ножом.
– Голубушка, – в гостиную бочком просочился Альферий Францевич.
– У вас все хорошо?
– Все прекрасно, о мой дражайший супруг, – заверила Бернадетта.
– Не мешай нам. Займись коллекцией своих противных жуков.
– Понял, голубушка, понял, – старый граф мелко закивал,
собираясь ретироваться.
– Постойте, ваше сиятельство! – Рух отставил чашку, метнулся к
старику и приобнял за плечи. – Коллекция жуков?
– Я, знаете ли, страстный энтомолог, – Альферий Францевич
расплылся в довольной беззубой улыбке. – В моем личном собрании три
сотни видов! Не поверите, даже Голифаус региус есть,
великолепнейший экземпляр! Интересуетесь, молодой человек?