– Через улицу Шетень живет, – Васька неуклюже выпрыгнул из возка
и указал направление.
– Ну что ж, пойдем, навестим. Прохор, жди здесь. Если через час
не появимся, возвращайся к графине, – распорядился Бучила и пошел в
вихрящую мелким снежком темноту.
К Шетеню попали на удивление просто. Дом ничем не напоминал
логово чернокнижника, ни тебе голов на кольях, ни открытых гробов,
обычные новгородские хоромы купца средней руки. Васька уверенно
провел к высокому терему, окруженному тыном, и постучался в ворота.
Стражник, с лицом отъявленного душегуба, спросил имена, запустил
внутрь, обыскал на счет оружия и даже немного расстроился, ничего
не найдя. В тереме было темно и безлюдно, пахло мускусом и старыми
книгами.
– Сюда, – стражник открыл дверь и отступил в сторону.
Рух зашел в горницу, тускло освещенную десятком свечей и
натопленную на зависть иной бане. Сзади пыхтел Василий, наступая на
пятки. Перед глазами все поплыло, голова закружилась, ноги противно
обмякли, и Бучила едва не упал. Давненько такой демонстрации
колдовской силы не чуял, словно обухом по башке. Зрение
прояснилось, и Рух увидел Шетеня. В кресле, похожем на трон,
развалилась укрытая слоями одежды жирная туша, с обвисшими,
покрытыми прыщами щеками и крохотными поросячьими глазками, масляно
блестящими в полутьме. По обе стороны от хозяина замерли двое
охранников, с ног до головы закутанных в черные, скрывающие фигуры
плащи. Еще двое застыли возле двери, пристально следя за малейшим
движением незваных гостей. От всех охранников исходил хорошо
знакомый, падальный аромат. Умруны, все, как один. И что у них под
плащами, лучше не знать. И уж упаси Боже, ни в коем случае не
выдумать проверять. За креслом, в тени, стояли еще два человека,
смазливый отрок лет пятнадцати и статный молодой мужик с окладистой
бородой. Эти на вошедших даже не взглянули. Отрок стоял, запрокинув
голову, и внимательно разглядывал потолок. Бородатый красавец
смотрел куда-то сквозь Руха, пустив в бороду стежку слюны. Взгляд
был отсутствующий, совершенно пустой, будто нечеловеческий. Бучила
в свое время навидался таких. И тот и другой были пустышками,
колдуны забирают у них души и привязывают к себе. Когда придет час,
колдун покинет свое одряхлевшее тело и поселится в новое.
– Так-так, кто тут у нас? – голос Шетеня был слащавый до
омерзения. – О, да это же мой добрый друг Николя! А кто с тобой? –
колдун насмешливо потянул носом жаркий застоявшийся воздух. –
Мертвечинкой пованивает, никак.