– Нечисто тут что-то, – Рух поморщился. В висках тюкало,
надсадным звоном отдаваясь в ушах. И дело было совсем не в
стрельбе...
– Вы чего, слабачки? – Васька как ни в чем не бывало прочапал
мимо, заглянул в лицо мертвеца и ахнул. – Ого, да вот этот хрен
статуйку у меня и купил!
– Это купец Жиборов, – подтвердил Ковешников. У него из-под
треуголки тянулись капельки пота.
– То есть это как? – удивился Бучила. – Выходит, наш купчишка
обзавелся золотой поганью, на радостях затворился в доме, порубал
всех, кого смог, и устроил в подвале поганое капище?
– Выходит так, – согласился Ковешников.
– Чудны дела твои, Господи. Ну или кто там задумал такое дерьмо,
– Бучила встряхнулся, прогоняя липкую дурноту. – Ладно, тут уже
явно никому не помочь. Васька, хватай статуэтку и валим.
Васька не двинулся, как-то странно кося глазами хрен знает куда.
Ого, видать и чертушку пробрало, уж на что они стойки ко всякой
колдовской мутотне.
– Василий! – повысил голос Бучила.
– Василий будет стоять, – голос Ковешникова донесся словно
издалека.
Рух повернулся и увидел сначала дикие глаза чиновника, а потом
направленный в живот пистолет.
– Это зачем? – задал первый попавшийся идиотский вопрос Рух.
– Я заберу артефакт, – сообщил Ковешников. – Запру дверь, вы
посидите в подвале, а потом как-нибудь выберетесь, вы же взломщики.
Не дергайся, упырь, у меня заряжено серебро.
– Все предусмотрел, наш пухляш! – изумился Бучила. – А
прикидывался поборником чести, про полугривенник плел и прочую
хероту. Я одного не понял, зачем тебе мы?
– План был простой, – усмехнулся Ковешников. – После ограбления
я бы сдал вас полиции. Элегантно и очень умно. Кто ж знал, что тут
такое произошло.
– Так тебя бы самого упекли, – сказал Рух.
– А вот это уже мое дело, – Ковешников указал пистолетом. – Оба,
быстро туда.
– Рушенька, сделай хоть что-нибудь, – взмолился Васька. – Он же
хреновину заберет!
– И пусть забирает, – Рух демонстративно поднял руки. Лезть на
рожон из-за статуэтки очень уж не хотелось. Как известно,
пуля-дура, и по извечному закону подлости прилетит в сердце или в
башку. И чего, прикажете помирать в самом расцвете лет?
– Да как же, Заступа! – Васька заистерил. – Да он же..., а
меня..., Шетень шкуру спустит!
– Угомонись, – приказал Рух, и Васька осекся. Бучила сделал еще
шаг назад и покосился на убиенного купца. Если теория верна...