– Стой, сука! – Рух
захромал, размахивая оружием.
Воздяга рванулся, прыгнул на
откос, чутка не рассчитал и врезался грудью, посыпались комья
земли. Чудище заработало лапами, неловко втянуло себя на верх и
утащилось в лес. Догонять сил уже не было, Рух плюхнулся на колени,
опершись на тесак. Его колотило. Располосованный балахон хлопал на
ветру, из порезов сочилась белесая упыриная кровь. Сука, легко
отделался!
Пантелей ворочался и хрипел,
силясь что-то
сказать. Черные губы слиплись, кожа, содранная со лба, лезла в
глаза.
– Тихо-тихо, – Рух
подполз к спасителю, и
успокаивающе провел рукою по голове.
Пантелей послушно затих.
Потрепало его славно: тело искромсано, сломаны обе ноги, осколки
костей торчали из ран. Он отупело-изумленно
пробормотал:
– С-совсем не
б-больно...
– Заступа! Заступа-батюшка! – из
воды выскочил Федор, подняв тучу переливающихся на
солнышке брызг.
– Ну чего орешь? – поморщился Рух.
– Ты…, ты… тыж…, – зачастил Федор, перевел взгляд на Пантелея
и всплеснул руками. – Он…
он тебя оборонил!
– Я же говорил, – слабо улыбнулся
Бучила. – В
ком-то осталась божья искра, ее ведь не колдовством,
ни злодейством не потушить.
– Да хрен ли
теперь! – Федор
бросился к Пантелею, заохал. – Ты
держись Пантелеюшка, держись. Ух и молодец, не спужался тварюги
адовой.
Пантелей закивал, надувая
багровые пузыри.
– Не вернется
чудище? – Федя покосился на лес.
– Не должно, – уверенно откликнулся Рух.
– Вот падлюка, – расхорохорился
Федор. – Как
он под монаха подделался, я и не углядел! Ну страховидла
кака!
– Водзягой зовут, – сообщил Бучила. – Вырастить такого может только сильный колдун, вызвать из
тьмы, кровью и человечиной откормить
и в узде удержать.
– Чернец-старичок! – ахнул догадливый Федор.
– Он, дерьмища
кусок, – кивнул Рух и плотоядно причмокнул. – Мне
б его на часок, ох и
интересный вышел бы разговор.
– А я у него, сволочи такой, благословенья
просил, – Федя едва не
расплакался. – Помру я, наверно, теперь?
– Все помрем, – в
свойственной паскудной манере успокоил возчика
Рух. – Да
не боись, ничего не будет тебе. Эта сука на воздягу защиту
набросила, даже я не учуял. Ну-ка, Федь,
рясу мне принеси. Иди-иди, нету
тут никого.
Федя нехотя вскарабкался по
обрыву, в руки брать рясу остерегся, подцепил сучковатой палкой и
притащил. Бучила не из брезгливых, сцапал жесткую, колючую ткань и
принюхался. Пахло беленой, пряной полынью, терпким дубовым отваром
и горечью зверобоя. Старое и надежное средство скрыть колдовство.
Таким макаром, перед самым татарским нашествием, двое волхвов
притащили в Новгород оборотня