– Точно нет, иначе
бы колдуна с мразотой
его, и
след бы простыл, – Рух
мгновение покумекал. – Историю вижу такой: приперся колдун с воздягою в поводу, для
охраны и землю копать, чудище дурное, чего велел колдун, то и
сделает. А возчики оказались не в лучшее время в отвратительном
месте. Увидели лишнее, колдун воздягу и натравил, иконы не помогли. Иконы без самострела вообще
ненужная вещь. Колдун мертвяков разорванных сшил, пусть бродят вокруг,
отпугивают зевак. И все бы сложилось, если бы мы
не пришли. Он меня сразу
учуял, но чудище натравить не спешил. Связываться с упырем не
хотел, пока мы не стали по могилам шарить и мертвякам головы
сечь. Теперь убежит и
схоронится, век не найти. Но чую вернется, когда воздяга окрепнет,
дела не закончены.
– Авось подохнет,
чудовище? – затаил дыхание
Федор. – Больно знатно ты его рубанул. Башка на
нитке висит.
– И не надейся. Очухается, начнет нас
искать. Да не дергайся, – поморщился Рух. – Не
скоро случится, должно и не в этом году. Воздягу простым железом не
взять. Надо было голову сечь и тут же предать тело огню, пока
новая не отросла. Кстати об огне. Хватит лясы
точить. Мертвяков
вместе сложить и дров натаскать. Я за горючкой слетаю. Быстро Федя,
быстро.
Пантелея подхватили под руки и
уволокли по откосу в тенек. Когда Рух вернулся, сгибаясь под тяжестью пузатых горшков,
Федор уже стащил мертвяков в кучу, обложив грудой хвороста и сухих, чуть подгнивших лесин, сверху водрузив вывороченный сосновый
пенек.
– Молодец, – похвалил Бучила и сбил сургучевое
горлышко. – Лей, не жалей!
Густая, словно сметана, смесь из
смолы, серы, селитры и толченого угля полилась на дрова.
Вспыхнет - залюбуешься, личный Рухов рецепт, плод
ночных бдений, ошибок и ожога на половину спины. Ну вот и готово.
Бучила замялся, но Пантелей все понял и сам. Подполз, волоча
перебитые ноги, кивнул на кострище и тихо спросил, глотая
слова:
– М-мне залезать?
– Залезай,
Пантелей, – Рух
взгляд не отвел.
– М-мертвый
я?
– Мертвый,
Пантелей, – смежил
веки Бучила. – Трое возчиков было, ты третий и
есть.
– Ж-жене
скажи.
– Скажу.
– А м-может
это…, – Пантелей замер. – Ну
как его?
– Нет, Пантелей, – вздохнул Рух. – Мертвому лучше с мертвыми,
спокойней.
– Да
п-подумалось, – заложный смотрел прямо в глаза. – Стало быть в пекло теперича я?