-ли
надо для счастья бедному упырю?
Измотанную Лукерью оставил на
попеченье Ионе, больно уж поп переживает за бабу, так и вьется
вокруг уродливым мотыльком. Ну ничего, дело–то
молодое…
Посередь дороги расселась
мышка-норушка, бесстрашно уставившись на Руха
бусинами крохотных глаз. Встала на задние лапки, замахала передними
и пронзительно пискнула. Сумасшедших людей и нелюдей Бучила
нагляделся изрядно, но вот мышей…
– Уйди, дура, раздавят, или кошка
схарчит, – посоветовал серенькой Рух.
Мышка внимательно выслушала,
смешно наклоняя головку, потерла лапкой усы, отбежала на пару
шагов, снова села и пискнула. Бучила невольно поежился под
осмысленным, едваль не человеческим взглядом.
– Тронутая? – осведомился Бучила. Вот к чему приводит
недосып — с мышами разговоры ведешь – Пошла прочь!
Мышь заскакала на месте, явно
маня за собой. Рух пошел следом, заинтересовавшись странной игрой,
старательно обходя грязные лужи и стараясь не упустить из виду
странного поводыря. Мышка свернула, потом еще и еще, впереди
закособочился старый овин. Мышь свернула на едва заметную тропку,
пискнула и была такова. Нет, ну домовые те еще сволочи, самим надо,
а не пришли, заслали мыша. Обиженный Бучила продрался сквозь
заросли лебеды и сухой крапивы ко входу, но внутрь не пошел. Много
чести. Он носком сапога стукнул в трухлявые бревна и прислушался. В
овине зашуршало, на свет божий вылез давешний знакомец — наглый и
хамоватый Мирон, с неизменным топориком за поясом и соломой в
кудрявистой бороде.
– Авдей тебя
кличет, – хмуро сообщил домовой.
– Пусть выйдет,
поговорим, – в тон ответил Бучила.
– К нему надо
идти, – упрямо повторил домовой.
– Тебе надо, ты и
иди, – повел плечом Рух.
– Пошто
ерепенишься? – у Мирона дернулся
глаз. – Добром ведь прошу.
– А то что? – осклабился Рух и ударил по самому
больному. – В непотребное место рожей ткнешь,
коротышка?
– Ты… ты…, – Мирон поперхнулся, морда налилась
краснотой.
– Зови Авдея, не-то
я пошел, некогда мне.
– К Авдею надо, ждет
он…, – совсем растерялся Мирон.
– Ну пущай ждет, а я пошел, бывай,
недомерок, – Бучила демонстративно повернулся
спиной.
– Погодь, – спохватился
Мирон. – Чичас испрошу!
Домовой скрылся в пыльных
недрах и назад уже не вернулся. Вместо него, чуть погодя, появился
самолично Авдей Беспута, злой, осунувшийся, вооруженный. Пахнуло
перебродившим пивом. Надо же, сподобился, экая честь!