Рух уловил испепеляющий взгляд
попа и спросил:
– Что?
– Нельзя с оружием в
храм, – укорил Иона.
– А-а, – протянул
Бучила. – То есть богомерзкий упырь забросавший
церковь могильной землей, тебя уже нисколечки не смущает, а
самопал, значит, чего-то
не то?
– Нельзя с
оружием, – обреченно повторил Иона.
– Иди, покажу как из красоты этой в
живого человека палить, – от чистого сердца пригласил Рух и видя
ужас на лице священника, тут же
поправился. – Ну
не в живого, вдруг нечистый полезет, руки мне оторвет, а тут ты ему
срам отстрельнешь.
– Нельзя оружие, грех.
– Заладил, грех-грех. Нешто не грешил? Чем бабу будешь
оборонять, беседу с нечистым ндравоучительную проведешь?
Засовестишь? Ты это словоблудие брось. Рука нужна твердая, верный
глаз, да что ни будь острое, тяжелое иль огнебойное, лучше
освященное да с серебром. Без оружия ты не воин Христов, а пачкун
свойских штанцов. Молодцов патриарха из Святой сотни видал? Каждый
при пищали, а тот же монах.
– Им можно…
– И тебе можно, – убеждающе сказал
Рух. – Хошь напомню про латинянские монашие
ордена? Тамплиеров, тевтонов, Калатраву? Чёй-то
с оружием все и орудуют залюбуешься.
– Ну наверно, – дал слабину Иона и тяжко
вздохнул. – Учи, а грехи потом замолю.
– Во, слова не мальчика, но мужа, другой
разговор, – обрадовался
Бучила. – Граблями не лезь, смотри и запоминай.
Видишь полочку и порох на ней? Если его подпалить, огонек в энту
дырочку пролезет и ага, жахнет ружжо. Главное не забыть
супротивнику дуло направить в живот.
Рух на всякий случай показал,
как упирать приклад в плечо и откуда вылетает всякая смертоносная
дрянь.
– Фитиль зажженным
держи, – упырь подул на тлеющий фитилек,
подсветив багровым бледное, худое лицо. – Капризный, зараза, боится сырости и
ветерка. Загогулину железную зришь? Жагрой зовут, по мудреному —
серпентин. Нажмешь, фитиль к пороху припадет. Глаза зажмуривай,
сейчас же пальнет. Вот и вся наука. Смекнул?
– Смекнул, – заверил Иона так истово, что Бучила
сразу понял — монах ни хрена не смекнул. А и шут с ним, неохота
возиться.
Рух похлопал попа по плечу и
отправился в незапланированный обход. Проверил дверь, поковырял
пальцем стену, попил вина. Всюду тишина и покой.
– Матушка! – от звука детского голоса Руха едва не
хватил кондратий. – Матушка!
Дрожащий голосишко поднимался
из