— Что ж так, я тебе не нравлюсь? — неожиданно злюсь я.
— Да меня потом замуж никто не возьмёт! — сквозь прорывающееся
рыдание говорит Фрося.
— Ну и хорошо! А зачем тебе замуж? Что бы муж бил и заставлял
работать? — пытаюсь разобраться в местной жизни я.
— Может, и не будет бить, — неуверенно произносит Фрося,
задумавшись. — Вон Аглая, например, сама мужа бьёт!
— Пьяного? Да ведь Аглая толще и выше своего муженька? — наугад
предполагаю я.
— Правда твоя! Она и моего батю била, когда наша коза к ней в
огород забралась, — признаётся девушка. — А детишки? Детишек же
надо, иначе не по-людски!
— Что, я тебе детишек не заделаю? — шучу я.
Пейзанка стремительно краснеет.
— Ох, да что же ты такое говоришь, ирод! Мало я тебя розгами в
детстве била! Мало!
В разговор вступила Матрена. Подслушивала, не иначе! М-да. И как
мне, бедному, половой вопрос решать в таких условиях? Разве что
кастинг устроить? Так мне ведь Фрося уже приглянулась. Я ей и денег
дать могу, и вольную даже. Черт, а если детишки появятся?
Презервативов же нет ещё! Впрочем, есть и другие способы… Но что-то
мне подсказывает, что не так просто будет уговорить девицу на
них.
— Шучу я, Фрося! Не буду я тебя портить! Мужу целой достанешься!
— обещаю я. — Есть для тебя другая работа!
— Я согласна! — вздыхает девушка. — Да и нет у меня жениха, кому
я нужна такая: тоща и неказиста.
Смотрю подозрительно. Это она придуривается? На комплимент
нарывается? Да нет. Вроде, серьёзно так считает.
— Восемь рублей проси! Работы в доме много! — слышу голос
Матрены откуда-то из-за стены.
Это не в день скорее, а за месяц, — прикидываю про себя я.
И как же задрала меня вздорная домомучительница. Ещё и розгами
меня била, оказывается, в детстве. Тело на слово «розги»
откликается вздрагиванием. Точно, помнит Лешка такой факт.
— Дам десять! И два рубля прямо сейчас. Есть работенка для тебя
— в маминой комнате порядок навести: пыль стереть, вещи разобрать,
бельё женское, особо то, что моль поела, отдельно положи, что
продать можно — тоже отдельно, — даю я указания.
— Давно бы так! А то не разрешал даже заходить в комнаты
барские, — слышу довольный на этот раз голос Матрены.
Ловлю себя на ощущении, что где-то в комнате появилось
новомодное устройство «Алиса», и я с ней разговариваю. Вернее,
устройство это — «Матрена»!