Да, блин, с этой религией и так куча забот: перед освящением
будет вечерня, потом всенощное бдение, потом ещё литургия… аж семь
дней подряд! И ведь никто не поймет, если я не буду соблюдать все
эти, дурацкие с моей точки зрения, правила. Ох, житиё моё!
— Пес смердящий! — услышал я голос Мирона во дворе.
Оказалось, Мирон ругал Гришку и его жену, послушно пришедших
получать свое наказание в виде розг. Настроение с утра было
благодушным, и я уже хотел простить своих крестьян, но побоялся,
что местные осудят меня за такое человеколюбие. И потом, как в
армии говорил наш ротный: «Куда солдата ни целуй — всюду жопа!» Так
и тут с моими крепостными. Тем не менее, наказание я им уменьшил —
десять розг жене и двадцать Кожемяке. Благодарили искренне!
Утром пришли Фрося и Тимоха. Даю задание Тимохе осмотреть
бричку. Вообще, у него обязанностей сейчас немного — одна лошадка у
меня осталась, так что, мой конюх и возчик в одном лице не
перерабатывает. Фросе даю новое задание — крупу перебрать.
Натурально! Золушка, мля. Сидит девушка, гречу прошлогоднюю
шелушит. Вообще-то, не я дал задание, а моя Матрена. Она сегодня
смотрит на меня с огромным уважением и не перечит ни в чем.
Моя вчерашняя эпическая победа над Обдерихой уже обросла слухами
и сейчас я беседую со встревоженным попом Германом.
— Молитовку прочитал перед баней, как положено, а мои дуры
решили умаслить нечисть, хлеба там принесли, соли крупной, — с
удовольствием сдаю женский пол усадьбы я.
— Что ты, Лексеич! — всплеснул руками поп. — Что я только ни
делал, а девки на Святки так и продолжают гадать! Хоть пори их!
— А как гадают? — любопытничаю я.
— Известно как — подходят к бане вечере, открывают дверь и
задирают юбку! — пояснил поп, зажёвывая домашнее пиво редиской.
— И что? — живо интересуюсь я, ведь известно, что нижнего белья
молодежь сейчас не носит, и если сидеть в бане, то можно
насмотреться видов!
— Если банник коснётся ноги мохнатой рукой — у девушки будет
богатый жених, если голой — бедный, а если мокрой — пьяница, —
пояснил Герман.
— Да ладно! — поразился я.
— Известно, бабы — дуры! — резюмировал служитель культа.
Хорошо так посидели с отцом Германом. Оказывается, и культурная
жизнь есть в русской деревне!
Потом взялся за планирование своего бюджета. Что я понял из
маминых записей? Я не банкрот, но нищий! Может и вправду кого ещё
продать из сельчан? Но это средства производства! А вот с барщины
на оброк можно перевести. Хотя… вот если мои денежные запасы в
утках подсчитать… Утка по семь копеек идет!