И я верю! По-настоящему верю, что я просто прачка, а это моя сестра. И мы — обычные.
Начни меня сейчас трясти дознаватель — остался бы ни с чем. Вот только у псов тёмного лорда при себе обнаруживается более совершенный определитель.
Мужчина с оспой и мужчина с чемоданчиком переглядываются, после чего второй деловито опускается вниз, щёлкает застёжками чемодана, открывает его и достаёт бархатный чёрный футляр.
Мне моментально становится плохо, потому что по очертаниям я понимаю, что внутри.
Непосвящённому человеку может показаться, что перед ним песочные часы размером с бутылку: два стеклянных сосуда, соединённых между собой узкой горловиной, с основаниями из тёмного дерева.
Вот только это не часы. Это ловец света. Артефакт тёмных, созданный для того, чтобы насильно отнимать светлый дар. Абсолютно бесполезный для обычных людей. И губительный для светлых.
Майя! Проносится в голове! Нельзя, чтобы её трогали, с её-то здоровьем!
— Послушайте, — начинаю было я примирительным тоном, но закончить не успеваю.
Усатый грабер щёлкает задвижкой, активируя артефакт, и я моментально чувствую его работу: грудь и горло словно сдавливает стальным обручем, я не могу издать ни звука, только хватаю ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбёшка.
Тело пронзает острая боль в тот момент, когда от него начинает отделяться золотистая искрящаяся пыль. Очень медленно она летит по воздуху, а затем, оказавшись рядом с артефактом, резко в него засасывается. Новая порция вырванной из тела золотой пыли заставляет меня пошатнуться и упасть на колени.
Голова тяжёлая, хочется уронить её на пол, но я держусь из последних сил.
— Достаточно, — слышу сверху сухой равнодушный голос, а затем беспощадный вердикт. — Светлая. Теперь девчонка.
— Нет! — хочу закричать, но из горла вырывается лишь сиплый шёпот.
Я сама не понимаю, что делаю. В отчаянной попытке защитить сестру любой ценой, я взмахиваю рукой, пытаясь сделать невозможное: послать светлый боевой шар, недоступный мне, ведь я целитель, а не боевой маг.
И это оказывается мне не по силам. Опустошает те последние крохи резервов, что ещё остались.
Последнее — что я помню — тянущую ко мне руки Майю, бьющую ногами в воздухе, которую оттаскивают прочь. А потом всё меркнет.
Вокруг темно. Пахнет натуральной кожей и пылью. Сначала мне кажется, что сейчас ночь, и всё случившееся — всего лишь дурной сон, но нет.