Звон, снова яростно взлетевший под потолки, заставил мужчину
вздохнуть и продолжить путь по дому. Перед тем как открыть
следующую дверь, он снова замешкался. Он знал, что ждёт его за этой
дверью. Сколько раз они все ругались с матерью, предлагая ей
переехать в комнаты поближе, к вернувшимся в родное гнездо сыновьям
и их семьям! Эта упрямая… ведьма наотрез отказывалась.
Он потянул на себя дверь. Та открылась с еле слышным щелчком, и
Адриан Николаевич замер на месте, всматриваясь в темноту. Та ещё
была не настолько страшна и позволяла увидеть вдали своего пустого
пространства следующую дверь. Стояла такая тишина, что послышалось
– где-то неподалёку от дома проехала машина. Или… почудилось?
Слуховые галлюцинации? Адриан Николаевич горячо пожелал, чтобы эти
звуки и впрямь оказались всего лишь галлюцинацией.
Мужчина глубоко вдохнул и перешагнул порог. Нашарил на стене
небольшую полочку, и вскоре в его руках вкрадчиво затеплилась
свеча. Здесь, в коридоре, привычное электричество не работает. А
мобильник с привычным фонариком он даже не подумал взять с собой.
Мгновенно вся зарядка уйдёт… Пол скрипел под его весом, а он шёл,
стараясь не смотреть на углы просторной и длинной комнаты-перехода.
И на окна. Они здесь темнели так, словно за стенами дома утро
мгновенно перешло в ночь. Даже здесь, в помещении, было светлее –
от света в предыдущем помещении: дверь он предусмотрительно не
закрыл… Только бы не смотреть по углам, в которых кто-то то и дело
шевелился – кто-то ещё темнее, чем эта тьма, расползавшаяся пока
что внизу… Он чувствовал, как его пульс постепенно начинает
частить. Даже не чувствовал, а слышал болезненные молоточки,
быстро-быстро и больно стучавшие в уши и в виски. Старался
успокоить себя: «Давление поднялось – всего лишь! Приду к матери –
возьму у неё таблетки, буду в норме…»
Давление давлением, но третью комнату – ещё более полную мрака,
несмотря на те же французские окна, что в галерее, он пробежал,
чувствуя себя испуганным носорогом. Старый пол, давно не
ремонтированный, грохотал под тяжёлыми шагами так, что мельком
проскочила мысль: «Проломлю же!» Но и эта рациональная мысль не
сумела заставить его просто идти. Один раз не выдержал – бросил
взгляд вниз. И рванул дальше ещё быстрее, не обращая внимания на
одышку и замолотившее сердце: почудилось – или в самом деле из
одного угла, из плотнейшей тьмы, блеснули на него два
пронзительно-красных глаза?!