Все жители дома, как хозяева, так и слуги, отправились к амбару
с зерном. Уверен, что и крестьяне из соседних деревень,
принадлежавших Жебокрицкому, тоже бежали спасать зерно. Это же и их
хлеб. Какой скотиной помещик ни был бы, но знает, что свое
имущество, то есть крестьян, морить голодом нельзя, иначе помрут —
и кому тогда работать. Так что хоть под ссуду, но зерно в трудные
времена выдавали все помещики. Особенные идеалисты давали и
бесплатно.
Я всё-таки посмотрел, что происходит там, куда бежали сломя
голову люди,. Крестьяне сейчас, наверняка, понимали, что, если не
удастся ничего спасти из горящего амбара и зерно полностью выгорит,
то их дети, да и они сами до урожая будут голодать. Кстати, я сам и
не собирался мстить посредством поджога хозяйственных построек.
Разве крестьяне виноваты в том, что у них помещик — дурак? Дурак,
потому как со мной связался.
На меня, хоть я огибал их не по широкой дуге, а в ста шагах,
никто не обращал внимания. Да и заметить кого-то было не так-то и
легко. В темноте, а чем дальше от пожарища, тем темнее, я был почти
не виден, облачённый в тёмную одежду.
Без проблем я преодолел расстояние в три версты. Там,
привязанным в лесу, пасся мой конь. Между прочим, мне пока здорово
везло. В округе водятся волки, и я рисковал остаться безлошадным.
Но в который раз мне улыбается фортуна, и от волков слышен только
вой. Впрочем, я не отличу вой волка и собаки.
Но на удачу надейся, а сам хоть что-нибудь, да делай! Так что я
потратил еще минут двадцать для того, чтобы снять капканы, и
спрятать их туда, где они уже как пять дней и прятались, в корнях
огромного дуба. Шесть капканов с мясом внутри были хоть какой
защитой от зверья. Нужно после забрать такое добро, весьма, между
прочим, ценное.
А дальше было уже проще. По хорошо знакомой тропе легко
добраться до своего поместья. Можно даже в дом не заходить, а сразу
же идти к спортивному городку. Все знают, что с рассветом я всегда
тренируюсь. Так что особых вопросов это не вызовет. Вот если буду
целый день спать, тогда могут возникнуть подозрения. Хотя кому меня
подозревать? Маше, разве что. Только она и оставалась в доме. Если
дамочка все же решилась сама прийти ко мне в покои, а там меня нет…
Да нет, не должна. Это уже будет слишком, она же не вдовушка
Шварцберг. Почему-то с Эльзой было проще, как минимум к вдовым в
этом времени некоторое снисходительное отношение общества. Да и
Маша на путь исправления встала, и ей ещё нужно устраивать
судьбу.