Нет, слух о том, что пожертвования Дамаска были щедрыми, но не
добровольными я Айсарду еще ночью заказал. Но что за дикая
фантазия?
И вообще на душе стало как-то нехорошо. Это не предчувствие. Оно
о будущем. Я же испытываю дискомфорт от чего-то могучего и
близкого. Словно сильный зверь находится за хлипкой перегородкой
возле тебя. Так мог бы ощущаться очень сильный одаренный. Но
странная мощь близка, но размазана. Окрашена возбуждением и
тревогой, но напрочь лишена мыслей. Что за ситховщина?
Лишний раз убеждаюсь в том, что в вовремя заданном вопросе — уже
половина ответа. Стоило мне ругнуться в Силе, как программа
новостей прерывается экстренным сообщением. И о предстоящем в
ближайшие час-два голосовании по новому закону о выборах в нем
всего одно предложение. Остальное — о движущейся к зданию Сената
толпе.
Стоп. Несколько дней назад я распорядился подтянуть на Корусант
верных мне разумных. Тех же калишцев-извошра. Да и почетный шеф
Аграрного корпуса Дуку обещал прислать парней покрепче. Просто
чтобы, голосуя, мои дорогие коллеги думали не только о возможности
заработать, но и о риске расстаться со здоровьем, а то и жизнью. Не
более того. Съемка же с летящего над площадью перед Сенатом дрона
показывает, что не только площадь, но и все прилегающие улицы тремя
уровнями выше и ниже заполнила толпа в несколько миллионов
разумных.
— Наверное, вам следует как-то к ним обратиться, сэр?
В голосе Амедды впервые за много лет нашего знакомства звенит
нескрываемая растерянность.
— Непременно.
Выбора-то у меня в сущности и нет. Если эту толпу не оседлаю я,
это сделает кто-то другой. Один пожилой и богатый муун, например.
Направляюсь к центральному, ведущему на площадь выходу.
В вестибюле уже толпятся сенаторы. Кто-то попытался высунуться,
но был освистан.
— Что это? — шипит госпожа Мотма.
А бледность ей не к лицу. Слишком темными и заметными становятся
на нем веснушки. Молоденькую девушку это превращает почти в
старуху.
— Народ Небесной Реки, мадемуазель. Тот самый, слугой которого
вы являетесь.
— Я служу народу, а не толпе!
— Собравшийся в толпы народ — явный признак брака в нашей с вами
работе.
— Они хотят видеть вас, — вступает в разговор еще одна
девушка-сенатор. Считанные дни назад прибывшая с Набу бывшая
королева Амидала. Только в отличии от подруги ее щеки заливает
горячечный румянец.