– У меня есть парень! ― Заявила Моника.
Егор усмехнулся:
– Пусть бережёт своё сокровище, а то не ровен час.
– Заткнись! ― Оборвал его дед, ― Давай работай, нечего лодыря гонять. Господи, наконец, снег побелел, большая радость для всех, оставшихся в живых. Ещё немного и прояснится. Тогда начнётся самый аврал. К магазинам и складам бы подобраться, еды надолго хватит. Слышала, давеча медведя завалили? Толпа набежала, не успели оглянуться, остались «рожки да ножки» от косолапого.
– Сырым съели?
– У кого топор, у кого нож: разделали, ахнуть не успел. Моя бабка сторожит мясо в квартире. Прикинь, мебель на дрова разломали. Вот-вот паркет разбирать станем. А вот и Маня.
Женщина лет сорока в куртке и тёплых штанах деловито вручила нам лопаты:
– Работаем до изнеможения, потом перерыв.
Мы вгрызались в снег, не щадя сил. Под небольшим белым слоем, снег походил на замороженную сажу. В одном месте появились окна первого этажа. Задыхаясь, я воткнула лопату в сугроб:
– Всё, хватит!
– Быстро выдохлась, молодуха! ― Егор хохотнул, ― какие мы немощные.
– У меня дела! За парнем слетать, а то потеряется.
– У тебя пропеллер в заднице? ― Дед Лёша хмыкнул, ― слетай, а мы поглядим, как это делаешь.
– Дед, за дочурой присмотри!
– Ладно, пусть работает, а устанет, пойдем ко мне мясо кушать.
– Куда к тебе?
Дед показал на наш дом:
– Вишь, тропка проложена наверх? Вон то окно!
– А наше окно рядом. Мы соседи.
– Славно, ― сказал старик. ― Знаешь, и ты с парнем приходи, старуха бульон сварит из медвежатины.
– Очень хорошо, а то Ваня хотел моего питомца на суп.
– Кошку?
– Пингвина.
– Это, верно, не хуже курицы.
– Я не для того его спасала от людей-хищников!
– Ладно, не кипятись. Как зовут?
– Маргарита. Дочку, Моника.
– Я, Лёша, а мою жену звать Соня.
– Мама, поспеши, стемнеет.
Я воспарила. Внизу запрокинутые лица, и у каждого в руке лопата.
– И где пропеллер? ― Пробормотала, кидая ещё один взгляд на людей, но задержала на Егоре. ― М-да, мужчина определённо чем-то нравится.
Много ли времени прошло после взрыва? Казалось, теперь жизнь превратится в примитивное выживание, примитивное размножение. Но нет, всего только снег стал белее, а я уже обратила внимание на красивого мужчину. Кто это замурлыкал моим голосом? Я ― пою!
Ветер свистел в ушах, обветривая лицо. Я не парила, а мчалась, подобно вихрю: