Я шагаю по России и не только - страница 23
– Тебе следует быть аккуратней на улицах, не ходить так стремительно.
– Хорошо говорить, а если я привыкла жить стремительно и двигаться также!
– Угомонись, Лялечка, давай помнить о возрасте.
Она ответила со смехом:
– Все мне это говорят, но не могу по-другому… Ты же тоже такая… Этот диалог состоялся в прошлом году в Иерусалиме. Теперь она спросила:
– Ты, наверно, хочешь посмотреть, что изменилось за пятьдесят лет в квартире? Пойдём.
– А можно зайти в комнаты, где мы жили?
– Эмма Илларионовна, можно к вам? Эта дама жила в ваших комнатах, хочет вспомнить.
– Пожалуйста. Заходите. Я живу одна, муж умер несколько лет назад. Маленькая дама с какой-то сложной причёской в капоте смотрелась
ровесницей Октября. Она приветливо улыбнулась и показала свои две комнаты, уставленные таким количеством мебели, что лучше было между предметами не перемещаться.
– Здесь было ещё окно.
– Я его забила. Видите, горка? За ней окно. Мне света хватает.
Горки, сервант, шкафчики, полки, столики – все, как в музее, было заставлено хрусталём и фарфором. Стены завешаны картинами, пол закрыт ковром.
– А где вы спите? – не удержалась я.
– Вы не заметили? У нас есть второй этаж! – с гордостью сообщила дама.
– Ох, я действительно не наблюдательный человек. Здорово! Раньше этого не было.
На второй этаж вела красивая лестница, закрытая какой-то мебелью.
– У нас с мужем раньше была спальня. Теперь мне тяжело взбираться, я сплю в алькове за шифоньером.
– Да, Эмма Илларионовна, очень интересно у вас! – я выразила своё восхищение, а сама подумала, куда это всё скоро денется, если дама одинока…
– Ну, потрясла тебя Эммочка? Особенно интересно смотреть, когда она со своей ночной вазой не спеша шествует в сортир. Ты, кстати, возьми у меня туалетную бумажку, когда пойдешь туда. Там бумаги нет, каждый жилец носит свой рулончик и зажигает свою лампочку.
Мы вышли из комнаты в большую прихожую. При входе в квартиру я не успела её рассмотреть, а она стоила того. Рядом со входной дверью слева стоял старый сундук, на котором громоздились коробки и ящики. Над ними висела большая картина, изображавшая море и пальмы, ветки пальм уже в виде елочных гирлянд доходили до потолка. На боковой стене был прикреплён квартирный телефон, вызвавший у меня ностальгические чувства, над ним высился старый детский велосипед, а под ним стояла низенькая этажерка, видимо, для удобства разговаривающих жильцов. Противоположную стенку прихожей между дверьми в две комнаты украшали вырезки из журналов с российскими пейзажами и портретами. Декор прихожей напомнил мне подступы к базару в Ташкенте, куда я много лет ездила в командировки. Не хватало только продавцов в пестрых халатах.