– Не поскользнитесь, у нас натёрт пол. Вообще мы следим за санитарным состоянием квартиры. Посмотрите на нашу кухню, убедитесь сами!
За двумя гордыми соседками я прошла по второму темному коридору на кухню и тут же вспомнила многочисленные столы и газовые плиты:
– У нас было семь столов и семь плит.
– A y нас пять столов и пять плит.
– Здесь была кладовка для дров, соседи часто ругались из-за них.
– А у нас просто кладовка для утвари. Живём мирно, не ругаемся, но свет экономим: когда уходим, выключаем.
Сказать мне было нечего. Да и вообще, в XXI веке представить себе жизнь пяти разных семейств на одной небольшой территории! Прошло больше пятидесяти лет!
Я была взволнована и быстро простилась с Лялей. Она вышла с палочкой меня провожать.
– Лялечка, перед отъездом приходи ко мне! Посидим наедине, я покажу тебе фильмы о моих любимых петербургских местах. И твой Иерусалим я много снимала.
– Не расстраивайся из-за нашей квартиры. Я же вижу, что ты скисла. В России не все ещё хорошо. Мы с тобой не доживём, но внуки, я верю, увидят светлое будущее!
Она улыбнулась своей милой доброй улыбкой и закрыла дверь с пятью звонками.
А я весь обратный путь вспоминала свою долгую жизнь в коммунальной квартире – мечте большевиков и реальности моих современников. Девятнадцать человек приходилось на один унитаз и одну раковину! Уже одно это могло доконать любого неприхотливого жильца, а среди нас находились люди ох с какими претензиями, особенно молодые. При посещении общественного туалета следовало принести свою бумажку, жильцы оповещали друг друга, если туда из крайней комнаты выходил книгочей Семен. Следовало забежать раньше его, поскольку он шёл надолго с книгой. На стене у ванной комнаты висело расписание её посещения, утром каждому отводилось не больше пяти минут. К общественному аппарату в коридоре очередь не иссякала.
– Ну что такое? Опять телефон занят, а мне должны позвонить. Можно поскорее!
– Подождёшь, ты что-то часто стала разговаривать…
Хорошо хоть, что у моего отца, профессора, был личный телефон.
– Опять кто-то съел котлету со сковородки, – негодовала наша домработница.
– Ребята, вы никогда не тушите свет в коридоре, на вас денег не напасёшься!
– Вы что? Нарочно варите, когда мы возвращаемся с работы и в кухне полно людей!
Тучи сгущались. С появлением новой молодой соседки в нашей некогда тихой квартире бацилла хамства нашла питательную среду. Жизнь приобретала характер борьбы не только за коммунальные блага – свет, воду, газ, но и против культурного обращения и элементарных правил приличия.