Даримир, идя рядом, сказал коротко:
— Город ждёт беду. Она уже здесь — под кожей, под кровлями. Её
слышат все. Кроме тех, кто её позовёт.
У Илья сжалось сердце. Он знал, какая беда придёт к этим людям.
Знал, что будет с их Князем. Если только… если только он не
вмешается.
Они вышли к детинцу – внутренней крепости. Здесь всё было иное —
меньше шума, но больше стали. Стены выше, ворота толще. Башни — с
дозорными глазами. Перед теремом — дружина Ольги: щиты — рядком,
копья — лесом, лица — камнем.
Илья понял: здесь не будет ни улыбок, ни разговоров. Здесь будет
решение.
Перед ними встал вратарь детинца — высокий, седой, с перевязью
через грудь:
— Ратимир, Вадимир, Лютобор, Даримир. Княгиня ждёт.
Илья посмотрел украдкой на Радану. Она шла ровно, прямо, с
лицом, как высеченным из камня. В глазах — тень той чаши, что она
держала у костра.
Они вошли.
Зал детинца был как сердце крепости — глухой, тёплый, пропахший
смолой и хвоей. Стены — из брёвен, на них — вышитые полотна: сокол,
солнце, конь. Под потолком висели связки трав — чернобыльник,
зверобой, мята — обереги и знаки. В углу горел очаг, и в его треске
было больше голоса, чем в людях, что стояли вокруг.
Княгиня Ольга ждала их. Она сидела не на троне — на простом
резном стуле, но казалась выше, чем стены терема. На ней была
тёмная рубаха с золотым шитьём. Косы уложены, а на шее гривна из
серебра с соколом. Но главным был взгляд. Илья встретился с её
глазами — и ощутил холод. Это был взгляд земли, что видела весну и
видела войну. Взгляд матери, что знает цену рождению и цену
смерти.
— Кто из вас говорит? — спросила она.
Ратимир отвечает — коротко, как удар:
— Мы — дружина. Привели вестника. И находку.
Ольга посмотрела на Радану:
— А ты — кто?
Радана подняла подбородок:
— Та, что идёт своим путём. Но теперь — он рядом с твоим.
Ольга усмехнулась — холодно, уголком губ:
— Дерзишь. А знаешь ли, что дерзость — как меч: рубит обоих, и
того, кто держит, и того, кто встречает?
Радана:
— А без меча — и говорить нечем.
И тогда заговорил Илья.
— Княгиня… Если дозволишь — слово от меня.
Ольга повернула к нему взгляд — и Илья ощутил, как этот взгляд
режет глубже меча.
— Ты кто? Имени не слышу. Рода не вижу. А слово просишь.
Илья ответил:
— Имени — Илья Ветров. Рода — нет. Пути — не знаю. Но вижу то,
что… может быть. И что будет.