Велемир склонил голову — не в страхе, но в почтении. И тогда
существо заговорило. Но голос его был не голосом — он был шорохом
листьев, гулом грома, рокотом воды и треском огня одновременно.
— Сварожий Круг замкнётся… И придёт чужеземец из времени иного.
Его рука запалит и сбережёт. Его сердце — ключ. Его кровь —
путь.
В этот миг все почувствовали — пророчество не о далёком будущем.
Оно — о том, что уже движется к ним.
Существо взмахнуло крыльями — и с последним порывом ветра
исчезло в воздухе, оставив после себя золотистый пепел, медленно
оседающий на землю.
Велемир постоял в молчании, а затем обернулся к людям:
— Слушайте, дети рода! Пророчество свершится. Грядёт тот, кто не
отсюда, но будет связан с нами кровью. Когда явится знак Сварога —
возвестите! Ибо он будет началом и концом.
На мгновение всё стало тихо. Но вдалеке, за пределами холма,
зашумел лес, будто кто-то огромный шагнул по земле. А в небе,
незаметная для них, ещё одна звезда дрогнула и начала своё
падение.
Современность. Псковская область. Выбуты. Археологический
раскоп.
Солнце стояло высоко, тяжело расплавляя воздух над землёй.
Из-под рыхлой почвы тянулся запах сырой травы, полыни и глины.
Где-то за холмом шумела река Великая, её голос был стар, как сама
земля.
Илья Ветров ощущал, как влажная земля пружинила под коленями. В
руках он держал кисть — мягкие взмахи удаляли последние крупицы
почвы с обнажившегося черепка. В такие моменты время переставало
существовать. Здесь, в траншее, он был не просто человеком — был
частью бесконечного потока, где прошлое и настоящее
соприкасались.
— Ветров! Ты там уснул, что ли? — донёсся с края раскопа звонкий
голос.
Илья не отвёл взгляда от земли, только губы тронула улыбка.
— Если бы уснул, ты бы уже окатила меня водой, Аня.
На краю траншеи, прислонившись к лопате, стояла Аня Погодина.
Она выглядела так, как всегда: лохматая, загорелая, вся в пыли, с
уверенной улыбкой человека, для которого археология — не наука, а
образ жизни.
— Разговариваешь с землёй? — хмыкнула она. — И что она тебе
шепчет?
— Она помнит больше, чем мы думаем, — ответил Илья, не поднимая
глаз. — Надо просто уметь слушать.
Аня покачала головой:
— Вот за это тебя и называют мистиком.
— Мистика — это когда не знаешь ответа. А у земли он всегда
есть.
Илье было тридцать. В его облике не было ничего примечательного
— высокий, сухощавый, с выгоревшими на солнце волосами. Но в глазах
жила та сосредоточенность, что бывает у людей, привыкших искать
ответы под поверхностью вещей.