– Еще бы, из любви к ближнему, – глянул он снизу вверх. – Только странно ты трактуешь слово «ближний». Те, кто рядом, они как-нибудь стерпят широту твоей отзывчивости. Перетопчутся, – с мучительным удовольствием выговорил он.
– Неужели ты все хочешь зачеркнуть?
– А неужели, ты думаешь, я не вижу, отчего все это: и нежелание выйти вот сюда, и там, перед несчастной канавой, – да вообще? Ты уже зачеркнула, уже улетаешь, пошел на взлет наш самолет! – Он скрылся лицом в ладони.
– Ну прости, – Женщина опустилась рядом и отвела его руки. – Просто решила – пусть сейчас, раз суждено. А так… и знать, что ничего этого скоро не станет…
Она дотронулась до его щеки. Он забрал ее руку, вычитывая предначертания жизненных линий, а потом долго поцеловал в углубление ладони. Из кустов раздался писк, хлопанье крыльев, и выскочил пес с птицей в зубах. Две другие, шумно вспорхнув, летели низко над рекой и взволнованно кричали. Пес приотпустил птицу, та забила крыльями, поверив в близкую свободу, но зубы снова вцепились ей в хвост.
– Шегги, не смей! – замахнулся мужчина.
Пес прижмурился и выпустил птицу. Она взлетела, сначала недоверчиво, но потом набрала высоту, оповещая мир радостным вольным криком.
– Это чайка?
– Как мы нелепо выглядим, – очнулся мужчина, увидев со стороны: сам на корточках, и она перед ним, на одном колене, и сел на камень сзади. – Нет, для чайки маловата.
– Может, птенец. Какой хулиган.
Спаниель виновато трусил к ним, мокро шлепая лапами и тяжело дыша свесившимся языком.
– У-у, псина. – Женщина взъерошила ему шерсть на загривке.
Мужчина с замерзшей улыбкой следил за ней.
– Ты исчезаешь на глазах, а я и сделать-то ничего не могу. Как во сне. Или перед смертью.
Она подобрала небольшой оглаженный водой камень и взвешивала его на ладони.
– Я ведь буду знать, что ты – есть. А на самом деле тебя – не будет. Что за глупые слова – «на самом деле». – Словно желая победить иронией то, что не мог одолеть мыслью, он заговорил оживленно: – Вот ведь Магадан какой-нибудь – это реальность. А Париж, ближе раза в три по карте – на самом деле! – несусветная фантастика.
Женщина протянула к нему раскрытую ладонь с камешком, потом сжала и потрясла.
– Так и мы, – сказала она серьезно. – Вроде бы бултыхаемся – любим, страдаем, ненавидим, радуемся, а надоест руке, которая держит, сожмется – и… или разожмется. – Она отбросила камень через плечо. Раздался глухой и явственный всплеск, тут же поглощенный сомкнувшейся тишиной.