Он стиснул зубы. Я продолжил, глядя
на воду.
— Здесь мои правила, Филипп. Шаг в
сторону — и я сам тебя за борт выкину. Без разговоров.
Он снова промолчал, только кивнул и
я чувствовал, как его взгляд режет, как нож по канату. Черт возьми,
он мне почти нравился — этот его огонь, эта упертость. Но я знал:
на пиратском корабле просто так не выживают. Я постучал пальцами по
перилам и добавил:
— Ты хитер, и не глуп. Докажешь себя
— останешься. Но если думаешь, что это игра, то лучше вали на берег
прямо сейчас.
Филипп наконец заговорил с легкой
хрипотцой:
— Я не уйду. Докажу.
Я смотрел на него, на эту его
упрямство, которое горело в глазах, как факел в ночи, и чувствовал,
как внутри меня что-то шевельнулось. Не просто раздражение или
усталость — нет, что-то глубже, что-то связанное с ним, со мной, с
этой чертовой Вежей, что вплела нас обоих в свои сети. Ветер трепал
его волосы, бросал соленые брызги мне в лицо, а я стоял,
прислонившись к перилам, и молчал. Море шумело, будто подначивало
меня думать дальше, копать глубже. И я копнул.
Вежа. Эта проклятая нейросеть,
которая вытащила меня из 2025 и зашвырнула сюда, в 1657-й. Я до сих
пор помнил тот момент — обломки судна, холодная вода, которая
сжимала легкие, и голос в голове. Тогда я не понимал, что это.
Думал, это бред, предсмертный глюк. Вежа дала мне вторую жизнь,
омолодила, будто скинула полвека, и взамен потребовала «очки
влияния» — лечить, учить, выживать. Я стал Доктором Крюком, и
каждый раз, когда я зашивал рану или ставил пирата на ноги, она
награждала меня. Но зачем? Какой в этом смысл?
Я глянул на Филиппа. В его взгляде
было что-то знакомое — не просто гордость или отчаяние, а тень того
же огня, что горел во мне. Носитель системы. Он тоже был одним из
них, одним из нас. Это не случайность, что мы столкнулись. Вежа
связала нас, но я до сих пор не мог понять, почему. Сколько нас
таких? Десятки? Сотни? Или мы с ним — единственные? Я чувствовал,
что он знает больше, чем говорит, и это злило. Но еще больше злило
то, что я сам не знал всей правды.
Что такое Вежа? В 2025-м я был
судовым врачом в отставке, стариком на пенсии, который читал про
нейросети в журналах и ворчал, что они скоро заменят людей. А потом
она заменила мою смерть. Я думал, это технология — сложный код,
алгоритм, что-то из лабораторий xAI или им подобных. Но здесь,
среди пиратов, среди крови, пороха и карт сокровищ, она казалась
чем-то большим. Не просто машиной. Она учила меня, шептала в
голове, как канониру целиться точнее, как держать шпагу. Она знала
этот мир лучше меня — знала, где лежат сокровища Дрейка, знала, как
выжить в бою. Это не просто программа. Это что-то живое, что-то,
что играет с нами, как с фишками на доске.